В последние годы в оборот международных отношений прочно вошло понятие «failed state», или, в разных вариантах перевода на русский, «недееспособное, несостоявшееся, обанкротившееся, неудавшееся государство». Обычно в качестве наглядной иллюстрации такого состояния приводятся Сомали, Гаити, Зимбабве, Афганистан, Ирак. Как видим, это бедные, если не сказать нищие, страны, разоренные войной и/или алчностью местных элит. Государство как институт в них практически отсутствует, власть берут имитационными выборами и/или силой, используя ее в откровенно корыстных целях.
Казалось бы, Россия относится к совершенно другому классу государств — с сильной централизованной властью, действующими институтами экономической и общественной жизни, в конце концов, с накормленным населением. Одно только членство в «Большой восьмерке» и «двадцатке» вроде бы бесконечно отдаляет нас от состояния «failed state».
Но смею предположить, что наша страна в ее нынешнем состоянии, к сожалению, начала уверенно входить в это состояние. Конечно, на первый взгляд это кажется немыслимым: где мы, а где, например, Зимбабве? Однако предлагаю, отбросив эмоции, нахлынувшие от предыдущих строк (мне тоже за Россию обидно!), присмотреться к тому, что творится у нас под носом и к чему мы, кажется, привыкли.
Прежде всего выдвигаю тезис: государства в России нет.
читать дальше
При этом есть некая структура, в которой работают миллионы людей, называющих себя чиновниками. Чем они занимаются — чуть ниже. А сейчас вспомним о миссии, которую государство как институт должно выполнять: реализовывать общественный (наш с вами, дорогие россияне) интерес. Это происходит через наших представителей, выбираемых всеобщим голосованием в законодательную власть всех уровней — от местной до федеральной. Депутаты, которым мы доверили продвигать наши интересы, в свою очередь нанимают власть исполнительную (чиновников), которая обязана эти интересы реализовывать через конкретные дела. В российских условиях есть еще одна категория тех, кого мы выбираем, делегируя им наши интересы, — главы муниципальных образований, губернаторы, президент. И над всем этим парит независимая судебная система.
Есть ли в нынешней России хотя бы бледная копия этого механизма формирования государства? Боюсь, уже нет.
Посмотрите, во что превратились Государственная дума и Совет Федерации. Они стали фактически еще одним департаментом Администрации Президента и аппарата правительства. Даже не буду перечислять тот поток законов, который был принят в режиме взбесившегося принтера. Остановлюсь на примере из близкой мне социальной проблематики.
Год назад, несмотря на многочисленные предупреждения экспертов, с подачи правительства был принят закон о повышении страховых взносов в Пенсионный фонд для самозанятых. Почти сразу началось массовое закрытие мелких бизнесов (счет идет на сотни тысяч). Сильно возрос и без того недопустимо большой теневой сектор экономики — там теперь трудится до 40% занятых! Многие люди лишились даже скромных средств к существованию. Вал возмущения оказался настолько высок, что возопил даже Общероссийский народный фронт. Власти пришлось сдавать назад, и всё те же депутаты и «сенаторы» одобрили снижение взносов до прежнего уровня с 1 января 2014 года.
И это профессиональный парламент, который, выражая общественный интерес, не дает расслабиться правительству ни на минуту?
Теперь обратимся к исполнительной власти. Она не просто невероятно разбухла (чиновников в России больше, чем во всем позднем СССР), но и приобрела характер крупнейшей монопольной бизнес-структуры, которой позволено все.
Судите сами: по оценкам экспертов, нынешнее государство напрямую управляет не менее чем 50% экономики. При этом — самое главное — далеко не все дивиденды от этого менеджмента идут в казну. Коррупция поглощает десятки, если не сотни миллиардов долларов. Кстати, подношения наличности в конвертах уже не так распространены, как отвод денег (например, наиболее выгодных контрактов от сделок по купле-продаже государственной собственности) в дружественные фирмы, в т.ч. в офшорных зонах. Именно поэтому даже при нынешних высоких ценах на нефть и газ экономический рост можно увидеть только под микроскопом, а в ближайшей перспективе, как прогнозируют даже правительственные эксперты, мы не увидим и этого нанороста.
А как же социалка? Действительно, за последние 13 лет на повышение пенсий, финансирование образования и здравоохранения были потрачены немалые деньги. Потрачены — а счастья-то нет! Тут недавно Владимир Путин заявил, что нашей медициной удовлетворено лишь 35,4% населения. Не лучше показатель и по пенсионному обеспечению. А уж проблема оплаты услуг ЖКХ совсем грозится взорвать нынешнюю «стабильность».
Кто-нибудь задает себе вопрос: а каковы были бы наши социальные достижения, если бы гигантский поток дармовых нефтедолларов действительно шел прежде всего на общественные нужды? Думаю, мы жили бы совершенно по-другому: пенсии были бы как минимум в 2 раза выше, бесплатное здравоохранение было бы не эфемерно, как сейчас, а осязаемо, количество сирот в детских домах было бы сведено к минимуму.
Кстати, социальное расслоение в России в годы благополучной сырьевой конъюнктуры сильно выросло. В последние годы за рубежом развитие получили исследования, посвященные оценке накопленного домохозяйством богатства (wealth), включающего в себя как финансовые (денежные сбережения, акции, вклады в пенсионные фонды и т.п.), так и нефинансовые активы (прежде всего стоимость недвижимости). Оказалось, что наша страна — мировой лидер по неравенству в распределении богатства.
На долю самых богатых 1% россиян приходится 71% всех активов домохозяйств в России. Для сравнения: в следующих за Россией (среди крупных стран) по этому показателю Индии и Индонезии этот показатель равен 49% и 46%. В среднем в мире этот показатель равен 46%, в Африке — 44%, в США — 37%, в Китае и Европе — 32%, в Японии — 17%. Россия лидирует в мире и по доле самых обеспеченных 5% населения (это 82,5% всего богатства домохозяйств страны), и самых обеспеченных 10% населения (87,6%).
Ответственное государство такой ситуации допустить никак не могло. Его реальная социальная политика построена по принципу: «Эй, население, лови крошки с барского стола и демонстрируй при этом телячий восторг».
Если до кризиса, начавшегося в 2008 году, такой посыл не встречал массового отторжения, то сейчас он приводит в тихое (пока) бешенство очень многих. Дело уже дошло до открытого урезания даже тех скромных социальных стандартов, которые еще недавно существовали: в ближайшие годы запланировано снижение финансирования и без того бедного здравоохранения, уже в следующем году, как объявлено, вводятся «социальные нормы» потребления электроэнергии по нынешним тарифам, вынашиваются планы более умеренной индексации пенсий и т.п.
Не функционирует государство и еще в одной сфере — правоохранительной. Коррумпированность полиции стала уже настолько очевидной, что обсуждаются только виды и размеры поборов, которыми пробавляются «крыши» в погонах. Дошло до того, что этот важнейший государственный институт не только не заинтересован защищать от преступности нас, но и сам за себя постоять не может, как это произошло недавно на Матвеевском рынке в Москве. Вроде бы локальный инцидент заставил Владимира Путина лично заняться разбором полетов. Это уже акт отчаяния. А что же в ответ делают полицейские? Проводят облавы на мигрантов, хотя оперативнику проломил череп точно
такой же гражданин России и никаких таджиков и узбеков там и близко не стояло. Это называется «в огороде — бузина, а в Киеве — дядька».
Подвожу итог.
Вместо государства как института, реализующего курс на развитие страны, мы имеем гигантскую и бесконтрольную частную структуру, успешно извлекающую прибыль в свою пользу. Там, внутри этого «государства», все хорошо: высокие зарплаты, качественная медицина, льготные путевки. Остальные (а это подавляющая часть населения) — неудачники, место которых в лучшем случае в обслуге или у все более скудной кормушки.
«Государственники», ау! Что вы защищаете? Я, неоднократно обозванный вами «либералом», считаю, что первейшая задача нашего общества — вернуть в Россию государство.
материал: Евгений Гонтмахер