Начало сказочки про гулей. Из книги Mind's Eye Theatre - The book of Ghouls

УБЕЖИЩЕ

По сравнению с колом в груди, думала Лэнога, паук, пытающийся соткать паутину в ее левом ухе, раздражал не так уж сильно. Это совсем не раздражало бы, будь она в состоянии, переместиться, но кусок белой сосны, подло всунутый между ее третьими и четвертыми ребрами, означал, что проблема перемещения перед ней не стоит . Конечно, размышляла она, с этой точки зрения, паук был определенно наименьшей проблемой.
С другой стороны, если бы она пробыла в таком плену намного дольше, то паук и его членистоногие компаньоны могли бы превратиться в большую проблему. Хотя ее мертвая плоть была все еще слишком жестка для жвал пауков и многоножек, которые роились в той дыре, куда она была бесцеремонно засунута, она отчетливо ощущала щекотку от их ног. Каждое касание маленькой ножки, каждый шаг, каждое ощущение шло прямиком в ее бодрствующий разум. Это могло бы свести ее с ума в ближайшее время.

Хуже всего было, когда многоножка шла через ее все еще открытый левый глаз. Она кричала, или попробовала кричать, но не могла даже двинуться. Невозможно передать словами, как отчаянно она пыталась. И так на протяжении всех тех девяти часов, что Лэногa провела в этой ловушке она тихо безумствовала, напрягая неподвижные мускулы в попытке порвать невидимые оковы, не позволяющие ей даже захныкать. Эти девять часов она провела, словно в аду, и ей стало еще хуже, когда Джейс приехал домой и немедленно пришел проверить ее. Он баюкал ее голову в руках и бормотал свои полубессознательные нежности и извинения. Он обтер ее лицо влажной тканью и сказал ей, насколько он любит ее. А когда его чувство вины успокоилось, он опустил доски и снова запечатал ее в темноте
Многоножкам потребовалось полминуты для того, чтобы возвратиться.
Так она и пребывала в этом месте, запертая в убежище шесть-на три-на два в прачечной ее любимого гуля. И не важно, что она сама дала Джейсу деньги на покупку этого дома (попросив только, чтобы он сделал одну из комнат непроницаемой для солнечного света, на всякий случай). И не важно, что она содержала его в течение многих лет (это было верно только наполовину, так как его служба у нее не позволяла найти нормальную работу). Не важно, что она давала ему кровь.
«Я давно должна была что-то заподозрить» - сказала себе она в тысячный раз. Было очень много подсказок, очень много намеков, и она проигнорировала их все. Она проигнорировала опасность, так же, как она поступала и в отношении других гулей на протяжении многих лет. В следующий раз она решила быть осторожнее. В следующий раз. Это было смешно. Джейс, вероятно, собирается держать ее здесь до тех пор, пока будет стоять дом, кормить жидкой кровью животных, но наверняка он не намерен возвращать ей подвижность. И каждый месяц он будет приходить, чтобы приложиться к алтарю ее истекающего кровью запястья и любить ее сильнее прежнего. Все гули любили ее, и это было частью проблемы. С этим приходилось мириться; если у вас был гуль, вы связывали его узами крови, и любовь которую он чувствовал к вам после этого, позволяла контролировать его. Конечно, существовали ужасные истории о гулях, которые прикончили своих хозяев, но Лэнога считала, что они выдуманы - своего рода вампирские городские легенды. Кроме того, все те нескладные истории (заканчивающиеся тем, что ужасный мстительный гуль выставил на солнце бедного невинного вампира), имели одну общую черту. Ударить хозяевам в спину гулей заставило жестокое обращение, побои и пытки, но о подобном обхождении Лэнога даже не думала. Гули были просто слишком ценны, чтобы рисковать повредить их таким образом. Нет, она всегда была чрезвычайно добра к своим гулям. В следующий раз она будет жестче.
Где-то над ее крохотным убежищем раздался громкий стук. Джейс по-видимому тащил что-то тяжелое и металлическое вниз по подвальной лестнице, ритмичный стук перемежался проклятиями. Ну с этим она ничего не могла поделать. В любом случае, если бы она не распустила так Джейса, этого бы не произошло.
Именно ее доброта привела к этому, решила Лэнога. Она была слишком добра к Джейсу и снисходительна к его страстной любви, вот он и решил, что она и в самом деле разделяет его страсть. Это было нелепо, конечно — он был ее гулем в течение почти 10 лет и прекрасным слугой в течение всего этого времени. Все поручения он выполнял стильно и эффективно, и она ценила его работу. Именно поэтому она купила ему дом. Их взаимоотношения были ясными и понятными.
По крайней мере, она так думала. Очевидно, она ошибалась. Но какой момент был поворотным?
Она подумала о двух возможных вариантах. Первое событие произошло почти три года назад. Он выполнил какое-то поручение — она с трудом могла припомнить, какое именно, что-то, связанное с судьей — и она сделала ошибку, улыбаясь ему слишком долго, и назвав его " дорогой Джейс."

---

23.03.2011 в 18:37

Пишет  Storm34:

Очешуительно!

05.03.2011 в 23:38

Пишет  Anarkia:

01.03.2011 в 22:03

Пишет  Случайный дневник:

Пишет  -tereh-:

кликаем и двигаем

Оо, это так здорово!

---

Добрый водитель привез в диспетчерскую большой пакет домашних пирожков. Подкормить голодающих. Наслаждаюсь едой.

---

Скучно...

Сижу и медитирую на рабочую программу. Книжку читать не хочу, английским заниматься лень, переводить тоже не хочу, чай пить тоже лень.... И даже клиенты не звонят....

---

Для перевода на работе.

ПАДЕНИЕ В ТЕНЬ
Существует множество причин, по которым люди становятся Бегущими по Теням. Чаще всего это происходит по необходимости, часто из-за того, что с ними происходит случайное событие - роль козла отпущения в делах корпорации, предательство, или насильственная трагедия. Некоторые - жертвы обстоятельств, или несчастных случаев в условиях острой конкуренции, и не видят другого способа нажиться на своих талантах.
Некоторые дошли до жизни такой добровольно, предпочитая свободу оковам отупляющей тяжелой работы на корпорацию и желая освободиться от любой власти которую они когда-то признавали над собой. Некоторые просто докатились до такого состояния.
Многие ведут такую жизнь просто для того, чтобы выжить. Для других это - последнее средство, шаг на длинном пути к мести, самоутверждению, или освобождению — такие ищут в тени удовлетворения или ответы, которые не могут найти на свету.
Большинство выполняет эту работу ради денег, престижа, или и того, и другого. Очень немногие утверждают, что делают это из любви к приключениям и захватывающей работы.
При создании нового персонажа, одним из самых важных моментов, который стоит продумать, является его происхождение и социальное окружение. В той или иной степени или это должно определять его набор навыков, мировоззрение, знания, контакты, и очень сильно определять его побуждения.
ПАДЕНИЕ С НЕБЕС.
Многие Бегущие по Теням были раньше законными гражданами с многообещающими карьерами. Но потом что-то произошло, и они обнаружили что жизнь, которую они запланировали и о которой мечтали, выскользнула у них между пальцев. Они опускаются все ниже и ниже и оказываются в тенях, прилагая все усилия, чтобы выжить и процветать в Шестом Мире.
Такие бегуны, как правило, используют для новых целей навыки, полученные прежде, а также старые связи во властных и корпоративных структурах, или в других социальных институтах. У них до сих пор имеется Системный Идентификационный Номер (СИН), который часто является для них обузой. Хотя приспособление к жизни на другой стороне для таких бегунов может быть трудным, их часто выручает знакомство "изнутри" с внутренним распорядком, господствующими настроениями, атрибутикой, и мероприятиями, принятыми в той или иной системе — будь это мегакорпоративная машина, военный комплекс, правительственные структуры, или племенная культура.
НАВЕРХ ИЗ СТОЧНОЙ КАНАВЫ
Для многих Бег по Теням - шаг вверх по пищевой цепочке. Выходцы из банд, организованных преступных синдикатов, пустошей и трущоб Шестого Мира, начинали свой путь с улицы. Эти бегуны уже знают, почем фунт лиха и часто готовы на все, чтобы покончить с прошлой жизнью.
В большинстве случаев они никогда не имели СИН или заработали СИН преступника. Все свои навыки, они получили на улицах, а знания - в школах для низшего класса в старых районах города . Многие все еще должны денег своим прежним друзьям которые помогли им стать теми, кем они стали,испытывают к ним благодарность и лояльны им.
Большинство их них активно поддерживает связи и контакты с преступным миром и уличными типами и близко знакомы с уличной жизнью города.

РОЖДЕННЫЕ НА ТЕМНОЙ СТОРОНЕ
К 2070 многие бегуны уже происходят из теней. Прошли десятилетия с тех пор как Бегушие по Теням стали неотъемлемой частью жизни Шестого Мира, и родители, и даже дедушки и бабушки некоторых бегунов тоже работали на Мистера Джонсона. Семьи фиксаторов, уличных докторов, и старых shadowrunners, которые следовали в их родителях
шаги имеют тенденцию знать людей, которых их родители знали, перемещающийся через теневое общество, которое является их неотъемлемым правом. Они учатся вначале максимально использовать свои таланты и находить их нишу в городской экологии. Они часто затачивают свои способности и навыки под зорким глазом старых бегунов и талантливых специалистов.
Такие shadowrunners присоединяются к расширенному теневому сообществу вначале, вступлениям в контакт и укреплению репутации. Они лучше связаны чем больше всего и сведущие в запутанности местных преступных и корпоративных сцен.
Born to the Dark Side
By 2070, a few runners hail from the shadows already. It has been decades since shadowrunners became a fixture of Sixth World life, and there are second- and even third-generation shadowrunners working for Mr. Johnson. The families of fixers, street docs, and veteran shadowrunners that have followed in their parents’
footsteps tend to know the people their parents knew, moving through the shadow society that is their birthright. They learn early on to make the most of their talents and find their niche in the urban ecology. They often hone their abilities and skills under the watchful eye of veteran runners and talented specialists.
Such shadowrunners join the extended shadow community early on, making contacts and solidifying a reputation. They are better connected than most and well-versed in the intricacies of the local criminal and corporate scenes.
The ROLE OF ShadowRUNNERS
The Sixth World is one of fractured power bases. It is filled with nations, sovereign corporations, criminal syndicates, powerful individuals of myriad origins, and even a few influential street gangs, magical groups, and other organizations. All of them want what any powerful entity wants: more power.
The powerful have a few obstacles in this pursuit, however. With so many vying for power, there are a number of places— geographical, political, or virtual—that lie between these factions and outside of their bounds. Large entities, such as nations and corporations, move very slowly and do not have the institutional nimbleness they need to capitalize on most opportunities.
Individuals and small entities, on the other hand, either do not have the resources or easily become targets when they move against their rivals’ interests.
The shadowrunner moves in the figurative shadows between the looming powers that be. She is both a criminal and an agent of change. She moves swiftly where corporations and other organizations only creep. She has the ability and resources to complete her job where others do not, and the anonymity to make retaliation
futile against both herself and her employer.
In a way, shadowrunners are vital to the economy of the 2070s. They certainly help move money and goods, both as tertiary sector participants and secondary sector clients. As a vehicle for the machinations of the powers that be, they move resources between different “markets,” which makes them one of the factors preventing the world from devolving into a series of strongholds. Of course, staving off a dark age is a poor trade-off for having one of the most dangerous jobs on (and off ) the planet and a severely reduced life-expectancy.

Shadowrunn er Essentials
While each role on a shadowrun team has different
priorities and functions to fulfill, and characters’
will likely adapt their choices in skills and gear accordingly,
there are a few essentials every shadowrunner
should possess to make it through his first few jobs.
Some skills and items of gear are so important to
runners that they are virtually indispensable in the
shadows. While characters can get by without these,
survival and success are much more likely if you possess
one or all of them.
Skills
In a profession where stealth and going unnoticed
can be the difference between a smooth milk run and
a lethal gunfight, the Infiltration skill, even with a
low rating, is a vital addition to a runner’s repertoire.
Just as Infiltration allows you to pass through physical
spaces unnoticed, the Etiquette skill allows you to
pass through social spaces unnoticed and maneuver
in social situations. In the dangerous world shadowrunners
inhabit, knowledge is power. The awareness
of your environment or the ability to spot a crucial
clue or a potential foe make the Perception skill a
must-have for runners. Finally, it is a truism that
the best way to not get hurt is to avoid being hit.
Armor will only protect you so much, making Dodge
or Gymnastics important survival skills.
Gear
The one essential item almost no shadowrunner
can afford to be without is a commlink, even if
he does not use it on the job or very often. A commlink
of any rating allows you to communicate and
coordinate effectively as well as opening the global
information resource that is the Matrix up to everyone
(and it even makes table-talk among players
an in-game feature). As professional criminals and
deniable assets, fake SINs, IDs, and licenses, while
not usually enough for to pass you off as an ordinary
citizen indefinitely, can mollify, or at least stall,
whatever security forces may become interested in
your presence.
The Sixth World is a violent place and even a
little armor can mean the difference between life
and death. Remember to keep an eye on the rating,
though, unless you don’t expect your Agility,
Reaction, or Initiative attributes to come into play.
Likewise, packing a weapon or two for personal protection
is a necessity in the character’s line of work.
Last, but not least, for those inevitable occasions
when a runner will get hurt, a medkit and trauma
patch will not only prove a boon to your teammates,
but if you keep it somewhere accessible on your person,
your companions can use it to save you, too.

---

... а напишу ка я слэшик. С Богданом. В рамках программы " в Мире Тьмы есть место трагикомедии"

Доюродствовался каинит - попал в руки к магу Экстаза. В качестве подопытного. Ласы решили, что это будет прекрасным наказанием за поставленный на уши Элизиум и облапанную гарпию.

Сцена знакомства шедевральна. Бежит Богдан во френзи по Опере. Тремерей испугался, бедняжка. Ну он их боится до дрожи - чуть ли не сильнее, чем огня. За ним уже спешат бичи. Хорошо Мэвис - его подруга-эвтанатос успела на него удачу наколдовать.
И сшибает с ног мага экстаза, который пришел оперу посмотреть.
Экстатик, шокированный такой наглостью, колдует на наглого упыря проклятие. Мазохизм. А для Богдана мазохизм - исключительно взбучка. Поэтому он подхватил экстатика под мышку, и выпрыгнул вместе в ним в окно.
.. экстатик Богдановы ожидания оправдал. Каинита оглушил, открыл портал и прихватил его с собой. В качестве объекта для экспериментов...

.. правда, потом эта парочка спилась и спелась. И экстатик даже приехал в упыриное поместье пожить - то есть его Богдан как-то пригласил по пьяни))
А вообще это уже второй раз из отыгранного, когда тремере выживает только за счет собственной дури. Дайсы подтверждают, как ни кидай. Первый раз, когда стая билась с инферналистами, он в оборотня превратился - чтобы по запаху своих найти. И не подумал, что перкинуться назад в каинита сможет только на первоначальном месте проведения ритуала. А тауматургия ему в таком состоянии не положена. Вот и оставил его лас в машине. А заварушка там такая была, что и 800-летний лас едва не погиб. А трехсотлетний бруджа и 400 летняя равнос таки погибли....

---

Начало сказочки про боборотней. Из книги WtA - Time Of Judgement - Apocalypse (2004).

Подарок для  raidhe



Терзающий ветер, состоящий, казалось, из наэлектризованного стекла и воплей пытаемых бил Мефи-Быстрее-чем-Смерть, когда он боролся за свою жизнь с армией мстительных призраков, воинством сводящих с ума духов и роев злых духов Вирма у подножия Башни Северо-Западного Ветра. Башня, казалось, плыла над умбральными песками Танты, что в Египте, среди непроходимого раскаленного тумана, жестоко сопротивляясь неистовому шторму. Мертвенно бледная темно-красная молния разорвала ночное небо, и лютые ветра ветры погнали волны взбешенных до безумия злых духов Вирма во все стороны, и все же башня стояла неприступно. Борясь одновременно с песком, который ускользал из под ног, лишая опоры и с ветром который сбивал дыхание и лишал равновесия, Мефи мрачно попытался подражать примеру башни.
Однако он знал, что проигрывает это сражение. Он застрял здесь, оставлен отрядом Ahroun из соседнего каэрна Северо-Западного ветра, которому приказали доставить его в башню целым и невредимым. Он слышал, как они умирали на бегу, подхваченные и разорванные голодными духами, живущими в штормовых ветрах. Он знал тогда, что никто больше не придет, пока шторм не утихнет — если он когда-либо утихнет — и его единственный шанс выжить - это добраться до башни и давно забытого пути, который, предположительно, находится внутри нее. Он уже потерял свой меч д'сиа пытаясь пробить себе дорогу сквозь полчища врагов с этим, и чем яростнее он боролся тем дальше отступала башня – словно злонамеренно. Наконец он в отчаянии позвал Сову, моля о помощи, но даже дух покровитель оставил его.
Он должен был умереть, и никто не узнал бы, как это произошло. Но он решил, что не позволит выродкам Вирма одержать легкую победу. Он выл так яростно, что соперничал со штормом и держал свой посох-фетиш с набалдашником в виде головы кобры то как копье, то как бейсбольную биту. Он крутился, делал выпады и отпрыгивал, нанося один смертельный удар за другим, так, что духи Вирма вместе со штормом промахивались или наносили лишь легкие раны. Каждый нанесенный ими порез или удар, он воспринимал как напоминание о том, что он еще жив, и их игривость и его осознание собственной судьбы питали его Гнев.
Но его честь и храбрость не могли все время опережать беду. Когда он с силой ударил когтистой рукой в живот одного духа Вирма, другой бросился позади него и стегнул его по спине, словно невольничьим кнутом. Другой последовал за ударившим и перекусил оборотню сухожилие, заставив его опуститься на одно колено. Шторм ослеплял и оглушал его, и третий дух Вирма разорвал его правую руку от плеча до золотой повязки на запястье. Тогда он уцепился за свой посох, безуспешно пытаясь отразить добивающий удар, когда огромное чудовище напало с неба и схватило его когтями, чтобы прикончить...

Это началось в Касабланке, в Тихом доме, вниз по улице от перекрестка Умбры Колесо Пта. Это место служило только для встречи Безмолвных Бродяг. Мефи приходил сюда регулярно, но нечасто. Он считал, что в этом успокаивающем, многонациональном месте хорошо немного расслабиться среди собратьев по виду перед тем, как снова отправиться на поиск неприятностей. При условии, что неприятности сами не находили его здесь.
Той ночью, насытившись шиш-кебабом и отвратительным на вкус домашним пивом, он позволил, чтобы его уговорили продекламировать последние песни Саги Серебряной Короны. Многие другие племена оборотней во всем мире — на большинство которых Серебряные Клыки экстраполировало свое предполагаемое право на господство — считали Сагу раздражающим, самопоздравительным инструментом для того, чтобы оправдать излишки тирании Серебряных Клыков, но она вызывала благоприятный отклик у чувствительных Бродяг. Заставляя всех в Тихом Доме, ловить каждое его слово, Мефи подробно рассказывал о возвышении дважды изгнанного Короля Альбрехта и обретение им славы.
Он как раз собирался завершить Сагу историей о том времени, когда он на самом деле присоединился к Королю Альбрехту, чтобы смело встретить войска свирепых духов Джо'клас'мэтрик в Сербии, но ему не представилось такой возможности. В этот момент молодой, энергичный посетитель вошел в Тихий Дом через охраняемую волшебством потайную дверь и, бросив быстрый взгляд по сторонам, устремился прямо к столу Мефи. Этот посетитель во многом походил на своих сотоварищей Безмолвных Бродяг диковатой приземленностью, но он был одет, как выходец из Древнего Египта. Вошедший носил прекрасные одежды и степенный головной убор ученого того периода, и только зазубренный Совиный Коготь д'сиа намекал на то, что он был испытан на поле битвы. Его внешность была такова, что то, что никто на него особо не смотрел, было доказательство невозмутимой сдержанности племени Бродяг.
Мефи не узнал этого человека, который, казалось, искал его, но репутация посетителя говорила сама за себя, когда он представился как Дамиан Оплакивающий-Мертвых. Он был одним из главных историков, изучающих магию в племени, и он достиг выдающихся успехов в своем поиске способов разрушить племенное проклятие Безмолвных Бродяг. Все же его цель не была ни общественной, ни образовательной, что он совершенно ясно показал, как только Мефи разрешил ему сесть.
"Не трудитесь представляться, Мефи Быстрее - чем смерть," сказал Дамиан, как только Мефи начал говорить. "Я знаю, кто Вы и на что Вы способны. Ваши последние подвиги с Лордом Альбрехтом из Серебряных Клыков и Ваше одиночное приключение в адской бездне Реки Тисы уже превратились в легенду на всем этом полушарии."
"Я потерял моего самого близкого друга в том 'приключении,'" Зло проворчал Мефи, стиснув свой посох с головой кобры, который та дала ему покойная ныне девушка— настолько плотно, что дерево скрипнуло. "Имейте это в виду. Что Вы хотите?"
"Не столько «хочу», сколько «надо»," –поправил Дамиан. "Ибо, видите ли, Бенну и другие благословенные дети пропали без вести. Вы знаете, кого я имею в виду?"
Мефи кивнул, но ничего не ответил. Как правило, Безмолвные Бродяги одинаково ценили жизни всех соплеменников, но о Бенну и тех немногих, что были подобны ей, заботились сильнее, чем об остальных. По неизвестным причинам эти особые, не от мира сего дети не страдали от проклятия, которое поразило остальную часть их племени. После того, как больше чем 3500 лет назад злой бог Сет выгнал их из древнеегипетской родине, Безмолвные Бродяги были отрезаны от всех контактов с их покойными предками - контакт, который оборотни других племен принимали как должное. Открыв этого, старейшины окружили этих особых избранных элитным штатом воинов и скрыл их от агентов Вирма. Не завидное положение для молодых Безмолвных Бродяг - быть вынужденным скрываться, никогда не позволяя себе поддаться страсти к путешествиям, что жила в сердце Бродяг – но пока судьба племени потенциально зависела от них, не было никакой альтернативы.
Теперь ситуация решительно изменилась.
"Мы нуждаемся в Вашей помощи," продолжал Дамиан. "Вы должны пойти со мной."
"Хорошо," сказал Мефи. "Но как случилось, что они отсутствуют?"
Дамиан сказал только, что объяснит все по пути к их промежуточному пункту назначения. Чувствуя, что у него нет выбора, Мефи последовал за Дамианом из Тихого Дома к перекрестку Умбры в сердце Колеса Пта.
• • •
Их промежуточным назначением, оказалось, был Каэрн Северо-Западного Ветра около города Танта в северном Египте, и когда они неустанно бежали к нему по проторенному лунному пути, Дамиан начал говорить.
"Это - полностью наша вина," начал историк. "Мы говорили детям в течение многих лет, что они - наша единственная надежда избавиться от проклятия Сета. Мы связали их судьбу со всем нашим родом и, я боюсь, убедили их слишком полагаться на их благословенную связь с нашими предками. Теперь они сделали то, что они, должно быть, думали, мы от них ожидали."
"Что именно..."
"Они пошли искать наше королевство в Умбре – Та-Чесерт ," вздохнул Дамиан. "Они надеются найти там ключ к снятию нашего проклятия. Мы убедили их в том, что у них не было никакого выбора."
"Но пути потеряны," сказал Мефи. "И даже если —"
" Больше не потеряны, хотя находка их может оказаться катастрофой. Я и мой товарищ Зеурджес, который изучал детей вместе со мной, думали, что, объединив их здесь, на нашей родине, мы могли помочь им найти ответы на давно потерянные тайны быстрее, они могли сделать это поодиночке."
"И это сработало?"
Дамиан кивнул. "Когда дети встречались друг с другом, предки говорили через них более часто и ясно чем когда-либо прежде. Как мы страстно желали, они показали нам путь через Умбру к Та-Чесерт, о котором мы никогда даже не думали. Хотя он давно забыт, они уверили нас, что он все еще ожидает тех, кто вступит во владение им."
"Таким образом, Вы послали благословенных, чтобы доказать право предков?" Мефи зарычал. "Группу детей."
"Нет!" Дамиан задыхался, почти сбившись с шага. "Они слишком ценны как ресурсы. Мои товарищи и я виновны только в близоруком пренебрежении в этом, а не в таком вопиющем неуважении. Нет, дети убежали от своих опекунов и отправились на поиски самостоятельно."
"Они выбрались самостоятельно? Вы уверены, что они не были похищены или что-то подобное?"
"Да. Когда мы обнаружили их отсутствие, мы нашли записку от Бену, объясняющую ее намерения. В ней она написала, 'У нас есть Задание обращенное к нам непосредственно, Священное Путешествие, которое мы должны предпринять. Таково желание Гайи.'"
"Я узнаю эту фразу," сказал Мефи низким, ошеломленным голосом. "Это из Пророчества Феникса. Поэтому дети, должно быть, думали —"
"Да. Но только потому, что мы вынудили их поверить в это, постоянно побуждая их использовать свои дары для нашей пользы."
"И с тех пор вы не смогли найти их?"
"Нет. Мы даже не смогли выслать поисковую группу. Вскоре после того, как дети исчезли, в Умбре разыгрался Шторм и каэрн, в котором мы собрали их, попал под атаку. Другие ушли за подкреплением, но когда духи сказал мне, что Вы находитесь в Колесе Пта, я понял, что должен прийти и попросить Вашей помощи."
"Нет нужды просить," сказал Мефи, в глубине души польщенный тем, что духи указали на него. "Я сделаю все что в моих силах, чтобы помочь. Не знаю только, что я могу..."
"Вы должны найти их, Мефи. Вы должны. Я не знаю другого Бродягу, столь же опытного и талантливого как Вы, в исследовании Умбры и выживании там. Вы должны пойти их путем, найти детей и доставить их в Та-Чесерт. Если это не получится, Вы должны охранять их и благополучно вернуть домой. Они не должны быть убиты. Они не должны быть захвачены слугами Вирма. Они должны —"
"Хорошо, я сделаю это," сказал Мефи, сдерживая порыв истерии, которую он услышал в словах историка. "Но как я сумею найти их? Я понятия не имею, куда они пошли или как они собирались найти Та-Чесерт. Я никогда не был там."
"Мы знаем," сказал Дамиан, справившись с паникой. "Знания, вновь обретенные детьми, были записаны в каэрне Северо-Западного ветра. Это оттуда ускользнули дети, и если каэрн еще не пал — по воле Гайи —оттуда начнется Ваше собственное Священное Путешествие."
"Тогда давайте поспешим," сказал Мефи, удваивая скорость.
"Я чувствую приближение Шторма."

---

Шедоуран. начало "Справочника Бегуна"

Коротенькая новелла.

Смотри, независимо от того, что ты слышал, Бегущие по Теням – не просто люди, которые убивают других людей за деньги. Я встречал десятки бегунов, о которых можно было бы слагать легенды, и у каждых из них была своя история. Никто не выбирал такую жизнь, она выбрала их, и любой, кто говорит тебе что-то другое, просто обсмотрелся телешоу.
Эта жизнь не легка. Прямо сейчас я могу назвать тебе три способа, выбраться из этого ресторана, и я уже знаю, как я убъю тебя, если возникнет такая необходимость. Расслабъся, я не собираюсь убивать тебя, если ты меня не вынудишь. Ты спрашиваешь – я объясняю, на что это похоже, вот и все.
Черт, большинство из нас даже не может выбрать себе прозвище по душе. Когда я начал делать работать на корпорацию в Секонди, я подскочил к одному из тех парней, что бунтуют против корпораций, пырнул его отравленным ножом, и вернулся в убежище, оставив его медленно подыхать. После этого в моей группе меня называли Аува. Сейчас меня зовут по другому, но суть та же.
Сначала меня учили рукопашному бою, но потом я обучился снайперской стрельбе, инфильтрации, Матричной безопасности, и контртеррористическим методам. Во мне больше имплантов, чем полагается.
У меня была своя роль в каждой команде, с которой я работал, и наши навыки всегда дополняли друг друга. Ведя такую жизнь, я нашел множество друзей. Некоторых потерял.
С тех пор я совершенствую свои способности. Физическая подготовка, боевые тренировки, учеба. Да, исследования.
Иногда намного важнее знать, какая банда управляет данным городским кварталом, или какой товар продается лучше всего, или даже то, какая школа выиграла последний Кубок Горизонта чем это, как лучше штурмовать укрепления
Я должен сохранять тело сильным, а ум острыми. Говоря об этом, закройте на мгновение глаза.
762 ОШИБКА ЗАПИСИ – ПРЕВЫШЕН ДОПУСТИМЫЙ УРОВЕНЬ ШУМА //
Мать вашу! Это - Смелый Майк. Главная цель достигнута. Очистите улицу для вывоза, время идет.
Ну и где же мы? Вставай, садись. Что, ты думаешь, что я приехал в такое шикарное место только для интервью? Отсоси. Если ты хочешь быть настоящим журналистом, тебе придется видеть кровь. Кроме того, я не убивал его жену или детей.
Прежде, чем я уйду, я хочу, чтобы ты написал для своих читателей что Бегущие по Теням не те богатенькие и сексуальные гламурчики, которыми вы нас иногда рисуете. Нет, некоторые из нас всего этого добиваются для себя. Иногда мы не выбираем работу, работа выбирает нас. Иногда, мы грабим богатых и даем бедным бабло. Иногда, мы - это все, что стоит между какой-нибудь невинной семьей и командой корпоративных уборщиков, спятившим магом крови, или выводком духов. Иногда, мы - герои. Иногда, мы убиваем людей за деньги

@темы: Shadowrun, Шедоуран, Runners companion

---

Зарок.

... все, бросаю пить. Совсем.
.... целый выходной пропал зря....

---

Замурчательная песня.

Мурзилки International.
Потеряли мы нахальство

---

А вот пусть будет

... кусочек старого уже отыгрыша. Начало 21 века.
Предыстория: Асканио послал обоих паладинов и Хильду в Испанию - передать пакет некоему камарильскому сородичу. Каиниты как всегда влипли в приключения - в результате чего все трое обзавелись птенцами. Хильда становила подменыша, Родерик - беглого шабашитского гуля, а Богдан - свежепробудившегося нефанди. Причем подменыш и нефанди стали каинитами по собственному желанию. А гуль совершенно случайно - его оседлал призрак-пироман, и гуль для допроса в таком состоянии был непригоден. Да еще и машину поджег злобный призрак. Вот в светлую голову бруджи и пришла идея- становить. А потом уже допросить...
Тогда же Богдан обнаружил в парке явно уже кем-то надкусанную смертную. Без сознания. Из принципа выпил из нее еще полстакана, привел в чувство, и хотел уже стереть память доминированием и отправить домой на такси, как обнаружилось, что дисциплины на девушку не действуют...
Действие происходит примерно через сутки после описанных событий.

...Вздохнув тихонько, Богдан обнял руками колени, сжавшись в комок - поза, которую он принимал каждый раз, когда предстоял неприятный разговор. Задумчиво переводя взгляд с бывшего гуля на смертную, он жалел о том, что рядом не было сигарет - они лежали на столе, рядом с пепельницей. Возня с курительными палочками позволяла тянуть время - но вставать не хотелось.
Тремере примерно понимал, что сейчас чувствует и испытывает Онорато - когда-то давно с ним творилось нечто подобное. Слишком давно. С тех пор он немало времени провел, посмеиваясь над бывшим страхом. Но сейчас требовалось другое. Он вдруг пожалел, что дневник с записями почти двухвековой давности остался в поместье.
Тоскливо переведя взгляд на лежащую на краю стола пачку, Богдан еще раз вздохнул. Он и сам не знал точно, почему так не хочет встать за ними, несмотря на бессчетные медитации, проведенные в размышлении. Были лишь догадки - более или менее точные.
- Берениче, подай мне пожалуйста курительные принадлежности, если тебя это не затруднит, конечно,- попросил он наконец. Надо же получить хоть небольшую плюшечку, используя свою маленькую слабость. Пусть девочка сделает еще маленький шажок навстречу.

Берениче посмотрела на него, гадая, что же сейчас будет. Она подспудно чувствовала, что это что-то - будет чем угодно, но не простым разговором.
- Да, конечно. Вам прикурить?- попробовала неуклюже пошутить/перевести внимание вампира на себя.
сходила, взяла со стола пачку сигарет, с вложенной в освободившееся в ней место зажигалкой, подумав, прихватила с собой и стоявшую на середине стола пепельницу
подошла, поставила рядом с Богданом на пол пепельницу, присела сама - гладкий лакированный пол. Пепельно-серые, теплые тени в комнате. Темно. Горит недалеко от входа включенная настольная лампа.
Она прекрасно помнила, что спокойные лица сидящих рядом с ней существ скрывают под собой ужасные маски, вернее они сами - лишь маски, а снившийся ей сегодня оскал - настоящий. Или все-таки наоборот?..
она с некоторым усилием отвела взгляд от лица Богдана, посмотрела в пол, на пепельницу, чье дно было уже припорошено, торчали несколько окурков

Онорато безмолвствовал

- Спасибо, - абсолютно искренне поблагодарил каинит. Любые знаки внимания, даже такие незначительные, неизменно трогали его. Повернув голову, он посмотрел на Берениче. Лицо его не выражало никаких эмоций - бесстрастная маска. Светло-серые глаза и русые волосы, казавшиеся бы бесцветными у любого человека, казались яркими пятнами на фоне алебастровой кожи каинита.
- Если тебя не затруднит, - сказал Богдан, улыбаясь. Тратить кровь на то, чтобы улучшить цвет лица и имитировать человеческую мимику он не собирался - пусть привыкает смертная. Пока не прошел шок, и все подобные странности еще воспринимаются, как неотъемлемая часть новой картины миропорядка. По крайней мере, он сильно надеялся на то, что это так. Психология смертных, столкнувшихся неожиданно с реальным миром, всегда занимала его до крайности.

Берениче подавила в себе промелькнувший перед глазами образ того, как огонек зажигалки, такой маленький, но такой опасный, если ткнуть им, к примеру, кому-то в глаз… Хмм,- подумала она.- Чушь какая. Что мне только в голову лезет?..
отвела взгляд от промелькнувших между губами клыков - слишком длинных, слишком...
Интересно, они боятся солнца. А как тогда относятся к огню и святым символам? В фильмах все хорошие парни бьют таким делом всякую нечисть. Но мы-то не в фильме. А жаль...
Берениче поправила волосы. Достала зажигалку, выщелкнула колесиком огонь, мимоходом отметив, что пламя стояло на самом маленьком делении. Осторожно поднесла ее к сигарете, которую каинит уже взял в зубы
Онорато с безразличным видом наблюдал за этой картиной.

В светло-серых глазах каинита на долю секунды промелькнуло странное выражение - и тут же исчезло. А может это были только блики, отражение огня зажигалки - кто знает.
- Спасибо, - поблагодарил Богдан еще раз, и глубоко затянулся, отметив в который раз, что запах местных сигарет не идет ни в какое сравнение с перуанскими. " Надо будет следующий раз взять с собой пару блоков" - подумал он мимоходом, и тут же отложил эту мысль до более подходящего момента. Сейчас было дело поважнее. Даже два. Что бы не случилось с незадачливым Птенцом Родерика, девочка все равно - номер первый. Не хотелось бы спугнуть. Второго такого случая может еще сто лет не будет.
Как обычно, крохотный язычок пламени, возникший на мгновение в опасной близости от лица, мобилизовал его, заставив собраться. Слишком незначительный раздражитель для того, чтобы вылез Зверь - но достаточный для того, чтобы встряхнуться. Поэтому он в свое время и обзавелся этой привычкой - а вовсе не ради поддержания дурацкого маскарада, как говорил окружающим.
- У нас будет серьезный разговор, - продолжил он по-английски, обращаясь к Берениче. - Видишь, как парня накрыло - попробую его успокоить. Только один момент - если я в какой-то момент попрошу тебя уйти в комнату, сделай так, хорошо?
Вероятность того, что вылезет Зверь юного бруджи, или возникнет необходимость показать собственного была мала - но подстраховаться все же стоило. При мысли о Звере отчего-то вспомнился юный ласомбра - но эта мысль была также отправлена на задворки сознания. Как неприятная и несвоевременная. Время разобраться с нахалом еще будет.

- Да,- она покорно опустила ресницы. Встала, отошла к дивану, где села (метрах в двух от вас). "Вот еще! чтоб я лезла под чужой огонь!.. Своего хватает"
- Я и спокоен,- пробормотал по-испански Онорато, и, ставя под сомнения свои слова, весь как-то подобрался. Убрал в футляр флейту. Сидит, неторопливо застегивая манжеты.

- Ты наверное будешь смеяться - но со мной было что-то подобное, - тремере перевел взгляд на Онорато и перешел на испанский. - Давно, правда - лет двести назад. - И снова затянулся, вспоминая, каково было ему тогда. И пожалел, что сейчас рядом нет ни Асканио, ни Учителя, имени и клана которого он так и не узнал. Придется самому думать, мучительно подбирая слова, стараясь затронуть нужные струнки внутри вампиреныша. Делать это тремере умел. Но не любил отчаянно.
- Я еще помню, как это бывает, - продолжил он, задумчиво разглядывая малиновый конец сигареты, алеющий при каждой затяжке. - Когда каждую секунду ты ощущаешь чудовище внутри - жестокое, кровожадное, желающее только одного - убивать. Когда кажется, что оно вот-вот прорвется наружу, и тебя, Богдана Степанова - больше не будет никогда. Будет что-то другое - неразумное и бессмысленное в своей жестокости.

- Я не смеюсь,- коротко ответил бруджик. И замолчал.
Прикрыл глаза, опасаясь, что из них выглянет, потревоженный словами Богдана, Зверь
он до сих пор тревожил Онорато, касался его мыслей - душное, темное облако, навязчиво, непреклонно. Голод и страх. И ярость,- это все есть у меня,- шептал Зверь. Нет, не шептал - у него не было даже голоса.. но именно такие мысли возникали в голове бруджика. Просто мысли,- уверял себя он,- не более.
в последние часы, вырвавшись из кошмара, он неоднократно задумывался, перебирая в памяти молитвы. Но молиться он не умел, не интересовался, и единственное что удавалось вспомнить - первые строчки из Патер Ностр. Но твердить их было бы совсем глупым

.. Он и на самом деле помнил все. Тройное убийство, которой стало последней каплей, переполнившей чашу - в 1813 году, в канун солнцестояния, в холодной Норвегии. Смешно - тогдашний Ансилла понимал необходимость того, что должно было быть сделано даже лучше чем Старейшина сейчас. Слишком грубым было решение проблемы, слишком поспешным. Хотя старому ласомбре виднее, конечно, чем Узурпатору с низкой кровью.
... потом он гнал коня галопом, нещадно раздирая шпорами в кровь бока любимого прежде животного. Ярость и кровавое безумие застилали глаза - но странно, от этого в мозгу еще сильнее билось одно слово - "Чудовище"
Вкус собственной крови отвлек Богдана. Углубившись в воспоминания, он прокусил губу. Смешно - мучительная смерть Человека внутри, оказывается, все еще трогала его.
- Берениче, подай мне, пожалуйста, зажигалку, - попросил Тремере по английски, чуть повернув голову. Это разговор оказался сложнее, чем казалось раньше. "Не гожусь я в няньки клыкастым человечкам" - подумал каинит с неожиданной агрессией.

берениче шевельнулась.
- Ты выглядешь не хорошо. с тобой все в порядке? У тебя не получается ему помочь?- голос человечки неожиданно прозвучал, уподобившись чистым звукам хрустальных колокольчиков. ее невозможно, просто немыслимо было не слушать, такой чистый, такой неземной. Богдан сам не заметил, как улегся сонной, такой нестрашной с виду кошкой зверь внутри, а злость вызванная непутевым птенцом - исчезла, как ни бывало
еще секунду спустя, тремере осознал, что человечка говорила не на английском. слова прозвучали - иные. но он все равно понял, и обратил внимание - только после.
а онорато даже не прореагировал, сидел, закрыв глаза и замкнувшись в себе

Богдан кивнул, глядя удивленно на Берениче.
- А ты, оказывается, та еще коробочка с секретами, - думал он, и в серых глазах мелькнул искренний интерес. - Тогда, в парке, по русски со мной заговорила, теперь вот опять странное делаешь.
Чувство вины за полученное от Родерика путем, по сути дела, вымогательства, обещания подтвердить в отчете одни странности, связанные с этой смертной, и не упоминать про другие, сразу же исчезло. Главное сейчас - добиться разрешения оставить девочку при себе. А честно объяснять бесполезно - не поймут.
- Я неправильный тремере, и намного лучше умею колдунствовать или убивать, чем говорить нужные слова, - заговорил он по-английски, не обращаясь ни к кому конкретно - а, вернее, к обоим сразу. - Все, что я могу дать тебе сейчас - лишь набор банальных истин да немного личного опыта сомнительного качества. Единственная моя надежда - что то, что кажется банальным и сомнительным старому пню, разменявшему третью сотню лет, тебе таким не покажется.

- по русски?- голос ее звучал как обычно. человечка нахмурилась.- Наверно, вы с чем-то путаете. я не знаю этго языка, да и знать не могла.
говоря это, Берениче почувствовала, что начала сердится. "о чем он?- думала она.- что я сделала? просто спросила.."
то есть, вы хотя бы можете сказать, почему зверь сейчас со мной так близко, хотя я вполне спокоен?- онорато поднял голову.


Тремере и сам не понял, как умудрился произнести вслух то, что для посторонних ушей не предназначалось. Таких грубых ошибок он раньше не допускал. Более того - следующий такой прокол вполне мог привести к нешуточным осложнениям. Поколебавшись, Богдан решил списать его на происходящие вокруг странности, а впредь еще тщательнее следить за собой в обществе разумных существ - вне зависимости от их политических убеждений и видовой принадлежности.
А вот реакция смертной тремеру не понравилась. Для себя он уже точно решил, что хочет взять ее с собой. Но силой тащить не станет. А значит остается только один выход - сделать все возможное для того, чтобы девушка сама решилась на этот вариант. А откажется - ну что же, останется только надеяться, что она изменит решение позднее. И каинита не волновало то, что проявившая сверхъестественные способности смертная получила от него знания по реальному положению вещей в мире вообще и некоторым особенностям вампирского бытия в частности. То есть волновало, конечно - ибо он сильно подозревал, что прознай Асканио про его очередные шалости с целенаправленным нарушением Маскарада, которые закончились тем, что объект был выпущен обратно в мир смертных, словесной выволочкой дело не ограничится.
- Наверное путаю, - согласился он. - Слова вполне могли принадлежать какому-нибудь призраку - не один же он там был. Или еще проще - то же самое воздействие, что довело Онорато до плачевного состояния, могло задеть и меня краем - я же рядом был. И я вполне мог воспринять твои слова, как сказанные на моем родном языке. О призраках я до этого только читал в магуйских книгах. А так как я и сам их пишу, то отлично знаю, сколько там умалчиваний, неточностей и преднамеренного искажения фактов, - он позволил себе намек на улыбку.
- Знаешь, то что было в твоих глазах когда Правый разбудил тебя, а также то, что я прочитал в твоей ауре, дало мне основание подозревать, что та милая особа с топором каким-то образом вытащила твоего Зверя наружу. - Он перешел на испанский. - Как одну из составляющих к приманке для Спектров. Психоз прошел не полностью, и ты еще ощущаешь на себе его последствия. Насколько я могу судить, ты просто чувствуешь его внутри. Если бы это случилось со мной, с Родериком, с Шамилем - да даже с Хильдой, хоть камарильское воспитание и привило ей неправильный взгляд на вещи - все было бы намного проще. В отличие от тебя мы уже давно свыклись со своим альтер эго, и это доставило бы нам лишь неудобства.

Помолчав, он вздохнул. Поднялся на ноги, подошел к столу. Обшарив ящики, нашел коробок спичек и вернулся на прежнее место. Зажег спичку, внимательно посмотрел на огонь, сузив глаза. И закурил снова.

Берениче сбита с толку
- но вы же, как я поняла, не знаете итальянского?- почему-то упавшим голосом.
Родерик внимательно выслушал.
но что мне теперь делать? на ваш взгляд, сколько еще продлиться эти.. эффекты?


- Итальянского я не знаю, - согласился Богдан. - Но это ничего не значит. С восприятием речи можно сделать много странно. Зачем далеко ходить, я сам могу сделать так, что говорить буду одно, а одно конкретное существо услышит другое.
Тремере не хотел пока заострять внимание смертной на том, что она сама обладает какими-то неисследованными пока способностями. Только наблюдал, наслаждаясь реакцией. Не хочет признавать не вписывающееся в ее представления о самой себе - ее дело. Подыграть ведь несложно.
К вопросу Онорато Богдан оказался готов.
- Постарайся успокоиться. На самом деле, ничего тебе не грозит. Даже если твой зверь вырвется - мы сумеем его утихомирить. Ассамиты умеют запихивать Зверей других каинитов назад. А мы с Родериком сможем успокоить тебя Присутствием. Обычные психозы проходят быстро. Даже если твой продержится дольше - следующим днем нас отвезут домой - а сеньор Асканио умеет удерживать сородичей с острыми психозами в утихомиренном состоянии столько, сколько потребуется. Меня он, по крайней мере держал так до тех пор, пока не нашел каинита, который сумел вправить мне мозги обратно.
Но на самом деле, парень, - тремере снова зажег спичку и продолжил, глядя на огонь, - знаешь, я иногда сравниваю каинита с человеком, едущим верхом на диком жеребце. Жеребец - это твой Зверь. Однако это слабый человек едет на нем верхом, а не наоборот. Потому что у него есть главное - разум и сила воли. И это сильнее всего, что Зверь может противопоставить. Да, он может иногда взять контроль над телом - ненадолго. Скажу больше - в тех ситуациях, когда это оправдано, я позволяю ему это сделать.
Когда огонь на спичке подобрался близко к пальцам, каинит перехватил другой рукой обгоревший конец, давая спичке догореть до конца. И продолжил.
- Знаешь, карамельки всячески стараются запинать зверя поглубже внутрь. Шабашиты, наоборот, ставят его во главу угла. На мой взгляд, неправильны оба подхода. Зверь - это часть тебя, что бы ты не делал. Также, как всадник состоит не только из человека - но и из лошади. Никогда не получится хорошего наездника из того, кто подавляет волю лошади полностью, - а из того, кто опускает поводья, позволяя ей самой делать, что заблагорассудится, тем более. Попробуй понять его. Обуздать, приручить, заставить подчиняться тебе, - незаметно для себя он заговорил сбивчиво, и странная откровенность чувствовалась в его словах.
Но сначала - пойми его. Как и дикий жеребец под ногами всадника, он - живой. У него есть свои примитивные желания и устремления, в количестве аж трех штук, - улыбка на лице каинита получилась искренней.

Берениче промолчала, переваривая услышанное. Богдан мог заметить, что она внимательно, очень внимательно прислушивается к его словам, словно понимая испанский.

онорато бледно улыбнулся, он слушал тоже очень внимательно
- Благодарю вас, вы обнадежили меня,- на огонь он старался не смотреть,- я попробую договорится
заколебался, сбивчиво:
- я уже понял это, о желаниях, я имею в виду. тогда, когда та ведьма наколдовала свой вой, я как в омут провалился,- бруджик несколько спал с лица,- я никогда.. никогда не думал, что попаду в такой кошмар. Там, где оказался я, был зверь. Его голод и ярость были направлены на меня, пытаясь задавить... мне казалось, что это никогда не кончится.- речь стала тише: тогда я решил что просто бороться было бы глупым. и...
смотрит в сторону
- я попытался понять, где идут границы его ярости. не знаю, получилось ли что, или нет. но я еще в своем уме..- еще тише:- правда как и он - в моем

Богдан заметил то внимание, которое проявляла Берениче к его словам - но ничего страшного в этом не увидел.
- Скорее всего она просто наблюдает за ними, - думал он. - А даже если и понимает - что с того? Пусть слушает.
- То, что творилось с тобой, было неестественно, - продолжил он вслух. И начал крошить обугленную спичку пальцами. - Упыри тоже умеют насылать что-то подобное. Рахиль, к примеру. Но это все проходит. И в нормальном состоянии такого не будет. Но если ты смог справиться с ним в этом состоянии - дальше у тебя уже не должно возникнуть особых проблем. Ты даже слышать его почти никогда не будешь. Ты все еще страдаешь от психоза, повторюсь.

онорато облегченно вздохнул, сказанное и услышанное позволило ему окончательно взять себя в руки
- тогда, наверно, у меня больше нет к вам вопросов,- подумал, проговорил он.- прошу прощенье, что отнял у вас время
проговорил он, склонив голову.

человечка молчала

- О чем ты, парень? - посмотрел Богдан на бруджика. - Ты же теперь один из нас. Как младший член Стаи и детеныш моего названного брата. Кому же еще помогать тебе, как не нам?
Поднявшись, тремере задумчиво принялся ходить взад-вперед по кухне.
- Интересно, сколько сейчас времени, - перешел он на английский. - И во сколько сегодня закат?
И, не дожидаясь ответа, уткнулся в ноут-бук.

онорато промолчал. "не знаю,- подумал он.- я уже ничего не знаю. кто я, что я, кому я должен жизнь, а кому всего лишь послушание. странные шабашиты. надо будет получше во всем этом разобраться. а пока - спать. давно бы следовало"
он неуклюже поднялся, и вышел из комнаты.
Берениче проводила его взглядом.
когда бруджик вышел, обратилась к богдану
- он вас чем-то задел тогда?
- Не задел, - объяснил Богдан, снова принявшись расхаживать по комнате. - Просто заставил вспомнить кое-то, двухвековой давности. Я и не думал, что эти воспоминания все еще тревожат меня.

- простите,- она отступилась.- я не знала.

- Ничего страшного, - выражение лица каинита стало почти человеческим, -ты же не знала. Да и не могла знать.
Теперь, когда птенцовые проблемы были улажены, можно было снова заняться тем, что интересовало тремере больше всего - а, именно, Берениче.
- Может попьем чаю? - предложил он. - Я своего, ты - своего. Не сочти меня навязчивым - просто это вторая возможность поговорить с человеком, который знает о нас, за все эти столетия. Охотники, с которыми я общался, не в счет.

не сочтите за грубость, но я бы предпочла все же не знать,- она улыбнулась, слезла с дивана.- можно и чаю.

- Понимаю, - кивнул Богдан, наливая воду в чайник. - я сделал все, чтобы внушить тебе, что все, что было в парке - всего лишь страшный сон. У меня не получилось. Но если хочешь, можем сделать еще одну попытку. Моему хозяну больше восьмиста лет - и если я попрошу, он может еще раз попробовать внушить тебе, что все это были лишь странные видения.
Говорил каинит максимально ненавязчиво - словно между прочим, но внутри у него все замерло в предвкушении ответа. Согласится ли смертная. Понимает ли она, что следующая встреча с вампиром наверняка закончится для нее плачевно - даже если изначально сородич хотел только покушать немного, затерев память - также, как хотел и он сам.

Берениче наблюдает за его действиями.
"я помню его,- неожиданно подумала она.- как он попробовал что-то внушить мне - как назвал это сейчас. но тогда...- она нахмурилась чуть заметно.- а что было тогда?.. не помню. досадно"
у нее не проходило ощущение, что всякий раз забывает что-то важное. опять же, эти голоса, странности... то, каким взглядом на нее смотрит ее отражение из зеркала...
она некоторое время молчала, размышляя. покачала головой
- нет, как бы мне не хотелось, чтоб все это оказалось снов, боюсь, даже больше этого меня не устраивает перспектива забвения.
передернула плечами.
- оно и звучит-то ужасно

Чайник закипал, и тремере принялся готовить чай. Достал чашки, насыпал в них заварку из двух разных коробок, отметив мимоходом, что его смесь уже почти кончилась.
Услышав ответ Берениче, он почувствовал облегчение. Не хотелось бы, чтобы все так быстро закончилось.
- Позиция сильного человека, - ответил он. - И это достойно уважения.


Все может быть, - широко улыбнулся каинит. Выражение его глаз было теперь почти человеческим , и если бы не неестественная бледность, его можно было бы легко принять за вышеупомянутого человека. - Сама понимаешь, мне очень редко выпадает возможность пообщаться с людьми. Кстати, бутерброд тебе сделать?

- давайте,- она кивнула, улыбнувшись в ответ.-а что вам мешает? нежелание, или может вам не нравится общение, в котором скрывается главное?

- Скорее второе, - Богдан достал продукты и принялся нарезать бутерброды. Сам процесс готовки ему отчего-то нравился. Было в нем что-то от алхимии. - Меня интересует именно взаимодействие разных видов разумных существ. Но я вообще безнадежный романтик и идеалист в некоторых вопросах.

"Тем более, что предкам такое взаимодействие, кажется, вполне удавалось." - думал он. - "Не говоря уже об опыте Карфагена".

Берениче наблюдала за ним.
- то есть, поэтому вы и предлагали мне поехать с вами?- и задала вопрос, который занимал ее с ночи. "каковы же гарантии, что ожидает, там, за морем.... а мысли о том, что повстречать вампира, который помнил европу времен крестовых походов, вы зывали и вовсе - предвкушение, пополам с вполне здоровым страхом. странно все, дико все."-а что думают ваши..- замялась, подбирая слово,- спутники? им тоже нравится наблюдать за представителем другого вида разумных существ?

"Вот мы и вступили, наконец, на скользкий лед, - подумал Богдан, раскладывая бутерброды на тарелке. " Однако к этому я готов. Интересно, до самого скользкого момента мы дойдем, или побоится спросить?"
- Это - главная причина, - сказал он, усаживаясь напротив Берениче. - Если позволите мне упомянуть историю - на протяжении тысячелетий каинитами неоднократно предпринимались попытки жить рядом со смертными, не скрывая своей сущности. И попытки эти были успешными. Карфаген, который до сих пор многие вампиры считают священным городом, погубили не трения между расами, а политика. Мои собственные предки жили среди смертных в языческой Литве - и опять-таки попытка была успешной. В наше время даже мысль о том, что мы можем жить открыто, не прячась, считается ересью - также как и мысль, что незагуленные люди могут жить среди нас. Такой же, как во времена Джордано Бруно была мысль о том, что Земля вертится. Но я еретик - и хочу попробовать. Большой Карфаген мне не построить - а вот попробовать начать с малого, думаю, можно. Одна попытка уже была, - он улыбнулся. - Евгений жил с ними три года, с четырнадцати лет. Мы встретили его в Сибири, когда он сбежал из детдома. Только, боюсь, мы с Родериком воспитали человеческого сироту так, что он скоро начал чуствовать себя скорее мелким вампирчиком, чем человеком, - каинит развел руками. Так получилось, мол. - В результате когда у парня появилась возможность выбирать, он захотел стать такими же, как мы. Что до моих спутников, ситуация следующая. Родерик - мой кровный брат и напарник - мечтает дожить до тех времен, когда будет построен второй Карфаген. Поэтому он на моей стороне полностью. Хильда занимает скорее нейтральную позицию. К людям агрессии она не проявляет - равно как любопытства или интереса. Впрочем, она с нами еще очень недавно. Шамиль- просто временный союзник. У меня такое ощущение, что ему нравится наблюдать не за другим видом разумных существ, а за одним весьма эксцентричным сородичем - то есть мной, - он смущенно улыбнулся. - Дома есть еще четверо - но проблем там тоже не возникнет.
"То есть у меня возникнут. Но это решаемо" - подумал он с грустью, предвкушая скандал и заслуженную взбучку.

человечка взяла один, уже готовый бутерброд, жует, заполняя паузу. от сказанного было над чем поразмыслить.
"люди и вампиры. зашибись. представляю, что сказали бы на эту тему мои знакомые и друзья, довелось бы мне рассказать им, кто делит с нами одни и те же города и земли. да половина бы, похватав кто топор, кто пистолет, отправилась на дело. да и, чувствую, многие б так...",- подумала.- " вот любопытно, а ему такая возможность приходила в голову? я же, в разумных пределах, ничем не рискую. кажется. все же зачем-то я им нужна, ра они со мной так возятся. нет, даже и думать не хочется - зачем. вот с каким вдохновением вещал тому музыканту, что их таинственный зверь, которого, судя по всему, боялся флейтист, не что-то нехорошее, а часть их, и так природой положено."
- а вам не приходила в голову такая мысль, что, к примеру, я могу придерживаться совсем иной точки зрения на сосуществование наших видов, а сейчас ничего не делаю, и мило беседую с вами, просто потому что не имею возможностей к какому-либо противостоянию, закончившемуся в мою пользу?- с милой улыбкой. смотрит изучающе

Богдан улыбнулся в ответ и закурил. Он начал получать удовольствие от этого разговора - хотя, надо признаться, это была одна из его любимых тем.
- Приходила, конечно, - весело сказал он. - Скажу даже больше - я предполагаю такую вероятность отличной от нуля. А если хотите, могу дать и телефон одного Охотника. С ним мы ладим, конечно - а в остальном он обычный Охотник на нежить. Просто некоторые из них убивают любого анатурала, до которого могут дотянутся, а некоторые - только тех, которые представляют угрозу для людей. Джон относится к последним - и мы с ним даже работали вместе пару раз. И, думаю, он не откажется принять вас в ученицы, - каинит отчего-то вздохнул и продолжил задумчиво, вертя в руках чашку. - А не приходила ли вам в голову мысль, что я просто хочу помочь вам выжить в дальнейшем? Нет, я не претендую на роль господа бога - обычное нежелание допустить смерть существа, которое мне симпатично. Позвольте не раскрывать причин - но у меня есть все основания полагать, что следующая встреча с вампиром закончится для вас фатально. Даже если изначально он собирался только позаимствовать свои полстакана крови и отпустить с миром, затерев память.

- а почему вы не хотите раскрывать причин?- взяла второй бутерброд,- быть может, зная, я смогу что-то изменить

- Причин две, - Богдан пожал плечами. Сама, мол, напросилась. - Во первых, извините уж за то, что бережу неприятные воспоминания, но у вас очень вкусная кровь. Кто-нибудь может не удержаться. - он наблюдал за смертной, тщательно скрывая интерес. - А вторая - более банальна. Скажите, вы сможете отыграть, скажем, обычное отношение к почтальону, принесшему телеграмму, если он перед тем как попросить вас расписаться в нужном месте таки выпьет из вас свой стакан?

- значит, не подставляться,- пробормотала она, не слишком удивленная. а вот второе задело, вызвав всплеск злости пополам с раздражением.
- табуреткой в лицо почтальону,- с вызовом,- а телеграмму у него и потом забрать можно будет

- Не поможет, - улыбнулся Богдан. - Любому даже самому маленькому вампирчику эта ваша табуретка будет - что слону дробина. Если только вы не умудритесь этой самой табуреткой размозжить ему голову. - Он сам не заметил, как скатился на менторский тон. - Лучше всего - выстрел в голову. Разрывной пулей. Или вогнать что-нибудь деревянное в сердце. Это не убивает - только парализует до тех пор, пока дерево не будет вынуто. Могу посоветовать также огнемет или хотя бы фальшвеер - огня мы боимся. Святая вода и чеснок в большинстве случаев бесполезны, - каинитом овладел тот самый кураж, который он неизменно чувствовал во время самых безумных своих проделок.
- Но тут встает другой вопрос, - в серых глазах заплясали бесенята, а лицо приобрело веселое, и вместе с тем несколько хищное выражение:
- Допустим, вы убили вампира - и что дальше? А дальше начнется расследование - у нас тоже, знаете ли, свое общество. Рано или поздно на вас выйдут. Значит есть два варианта - либо создать свою постоянную боевую группу, могущую при необходимости противостоять анатуралам, либо присоединиться к уже готовой. А, нет, еще есть третья - иметь в запасе несколько странных телефонов, по которым можно позвонить, если дело запахнет жареным. Но это только если вы сумеете найти тех, кто сможет вам помочь в случае всего, и убедить их сделать это.

"он что, хочет меня запутать?"- с толикой раздражения,- тогда можно считать, ему это удалось. я уже ничего не понимаю"
- тогда встречный вопрос,- начисто игнорируя последние его слова. "на что намекаете сеньор? случись что, прибежать к вам или вашим дружкам? три раза ха-ха".- с чего вы взяли, что я просто неприменнейше наткнуть на вампира? выс же явно не больше чем людей, иначе бы ваше существование давно уже стало чем-то большим, нежели слухи

Богдан откинулся на спинку стула, скрывая удовлетворение. То, что девочка перестала бояться ему нравилось. А если и убъет какую карамельку, или, там, шабашитика мелкого - он плакать не будет, наоборот позлорадствует. В любом случае, чем больше информации у нее будет на момент принятия решения, тем проще будет в дальнейшем - при благоприятном для него варианте.
- На самом деле нас сильно меньше, - ответил он. - но свой стакан крови в день получать должен каждый. Есть, конечно, пункты переливания крови - но эти хлебные места давно и прочно под контролем, и добраться до них вампиру со стороны практически невозможно. Я же не говорю, что непременно наткнетесь - просто есть такая вероятность, отличная от нуля.

(как же, тему родной кровушки затронули)))
- разумеется. тем не менее, вы беретесь утверждать, будто случится именно она. но лично меня здесь берет сомнения. людей много, кто меня заметит в толпе? (да-да, как же-ка же, вспомним хотя бы точечки на чарнике- оффтоп))

Богдан помотал головой:
- Я не утверждаю, что так непременно случится, - повторил он. - просто существует такая вероятность.

- да?- посмотрела немного лукаво,- а кто тогда говорил, о возможности позвонитть.. куда вы скажите, конечно-конечно, все под вопросом. под вопросом так же и то, а будет ли у меня возможность пережить первую встречу, и начать как-то действовать, или же бездействовать. вы обо всем говорили, потому что вас интересовал конкретно этот вариант развитий событий, или для него действительно есть какое-то обоснование, что-то, что в любом случае сделает возможность подобной встречи для меня - реальной, но вы просто не говорите этого?

Улыбка тремере стала шире. Теперь он напоминал чеширского кота, чем-то довольного.
- Я не буду вам говорить, куда звонить в случае возникновения проблем, ищите эти контакты сами, - сказал он, и в глазах снова заплясали чертенята. - Все, чем я занимаюсь - это выдаю вам знания по реальному миру - и это все, что я хочу на данный момент. Но справедливости ради замечу, что стоит мне заикнуться о том, что отличает вас от остальных смертных, вы тут же выходите из себя.

берениче на него холодно посмотрела. так, сверху вниз, Богдан мог часто наблюдать подобный взгляд у Асканио, смотрящего на йуного птенчика. (18) на мгновение показалось, будто это - такая разница в возрасте и всем остальном - действительно есть.
но... только на мгновение
челловечка отвела взгляд.
- а сейчас вы надо мной смеетесь,- констатировала,- тон почти усталый,- вам нравится играть со мной и мною?

Улыбка тремере стала грустной.
- Ну вот, вы опять переводите тему, - сказал он, глядя на Берениче. - Как только разговор зашел о ваших собственных странностях, вам тут же показалось, что я с вами играю - хотя у меня этого и в мыслях не было. Конечно, я могу сказать, что никогда не играю с разумными существами - они не мои игрушки и мне не принадлежат - но вы опять же можете не поверить.

- вы можете утверждать что хотите,- пожала плечами,- но ваши слова говорят сами за себя. не отрицайте, вам же нравится поддразнивать меня

- Не поддразнивать, - поправил ее тремере. - Просто озвучивать возможные варианты. Поддразниваю я обычно по другому.

- пусть так,- согласилась. потянулась к следующему бутерброду.- но разве от этого что-то меняется?

- А это зависит от того, с какой точки смотреть на происходящее, - тремере снова стал напоминать чеширского кота.
" Оборотень меня заешь, если ты - обычная человеческая девушка, - думал он. - Но тем интереснее игра. Главное, чтобы не проснулась Хильда и все не испортила"
И продолжил, снова ставя чайник:
- Если вы хотите, смогу открыть абсолютно все свои карты. Или можем устроить вечер вопросов и ответов – на все ваши вопросы я буду отвечать честно и откровенно. Правда, у меня нет с собой артефакта, который не дает тому, кто его держит, лгать - а делась его слишком долго. Так что придется вам поверить мне на слово.

Берениче заколебалась.
- угу, если вы согласитесь ответить на все, абсолютно все мои вопросы.. что, так и отпустите потом?- "ага, я так и поверила вам. Ну что приготовили на этот раз, чем хочешь повязать в свое болото?.."


- Единственный вид вопросов на который я не буду отвечать - где нас найти в случае чего и кто мы такие. На всякий случай, - ответил Богдан. - А встать и уйти вы вольны в любой момент. Дверь открывается без ключа с этой стороны. А в остальном - на все.
Если вы мне не верите, можем проделать эксперимент. Сейчас мы можем встать. Дойти до двери. Вы спокойно выйдете и пойдете, куда захотите. К примеру в магазин за бутылкой вина. А потом вернетесь - если захотите. И я буду в вашем распоряжении - до тех пор, пока не проснется Хильда и не потащит меня на прием к Князю, - на лице каинита появилась гримаса, показывающая, как именно он относится к такой перспективе. - Хотя может быть мне удастся ее убедить в том, что я - слишком дикий и невоспитанный сородич для того, чтобы меня стоило брать в высшее общество.


- и в чем же будет заключаться эксперимент? вернусь я или не вернусь? так простите, это все не такой простой выбор в моей ситуации, как может показаться на первый взгляд. а у вас есть князь?- тут же поинтересовалась


- Я понимаю, что выбор непрост, - вздохнул Богдан. - Но я не желаю вас принуждать или на вас давить, как не странно это может прозвучать. Хотя бы потому, что надеюсь на дальнейшее сотрудничество, вы уж извините за откровенность. Или хотя бы на периодическое общение. А Князь - это политическое звание. Так называется вампир, который является главным в городе. Правда это у камарильи. Просто есть два непримиримых политических объединения вампиров, - объяснил он. - Камарилья и Шабаш. Мы - шабашиты, и поэтому их князь для меня - потенциальная цель в прицеле снайперской винтовки. Но что поделаешь - шпионские игры.


- тогда можно вам задать вопрос?- рассматривает кружку в руках богдана

- Можно, - кивнул Богдан.

- с чего такое внимание именно ко мне?только не говорите,- с оттенком брезгливости,- что вам понравилась моя кровь

)
"Конечно понравилась, - подумал тремере, приложив все усилия, чтобы на его лице ничего не отразилось. - Но при чем тут это?
- Так исторически сложилось, - задумчиво начал он. - Сначала я, повторюсь, хотел просто стереть вам память и отправить домой на такси. Потом, когда стало ясно, что оба варианта невозможны - если честно, я тянул время, - признался он после паузы. - Убивать без причины я очень сильно не люблю, а оставлять вас одну в таком состоянии вариантом не было. Еще в кафе я подумал, что интересно было бы пообщаться с вами. Ну и вспомнил свой давний заглюк на тему идеального общества. Ну а потом как-то так сложилось, что вы поехали с нами. Можно было бы сделать из вас гуля - но я идейный противник этого. Как и всякого рабства и иных форм прямой зависимости - кроме добровольных.
А дальше - слово за слово, и я понял, что общение с вами доставляет мне удовольствие. А ваши способности - от искусствоведческих до иных - могут оказаться очень полезными в случае дальнейшего сотрудничества. И это все. Да, еще - один из моих главных жизненных принципов гласит следующее - с едой я не разговариваю, - Богдан улыбнулся. - Из чего вытекает то, что если я с кем-то поговорил, то этот кто-то - уже не еда, что бы не случилось.

"тогда получается, что эта ваша Хильда всех людей считает едой",- подумала она, невольно вспомнив предыдущие темы беседы.
- ясно,- сказала она чуть с улыбкой.- пойдемте тогда что ли прогуляемся? заодно и поговорим

А вот отправляться на прогулку непойми с кем Богдану не хотелось. Слишком плохо он представлял себе, чего можно ждать от Берениче.
- Еще солнце не село, - вздохнул он. - А оно действует на нас как напалм, знаете ли

но ведь вы сами сказали, что скоро уже закат.- огорчилась. "не люблю сидеть в четырех стенах".- может тогда я начну задавать вам вопросы здесь, а потом все же выйдем?


- Хорошо, только я Хильду предупрежу, - вздохнул Богдан - Представьте себе знатную даму века этак восемнадцатого - только с хорошими мозгами, отличными боевыми качествами, безупречным воспитанием, и гордую, как сам сатана - и вы получите портрет Хильды. А наши взаимоотношения иногда напоминают мне сцену знакомства Мальвины и Буратино, - он улыбнулся. - А если я уйду просто так, она будет сильно недовольна - и шпынять меня будет еще долго.

---

Хорошо вечер прошел. На редкость.
... мне таки сказали, что я похож на трезвого малка. Значит, я вернулся к своему нормальному состоянию....

Хотя малков не люблю играть. Не знаю, почему. И вообще, зачем мне малки, когда у меня Богдан есть... ну чем он не малк?)))

---

... На двадцать первом часу трудовой вахты желания простые и незамысловатые. Чтобы все жители славного города Санкт-Петербурга заснули, наконец, ушлепки пьяные, и до девяти часов утра минимум и не помышляли о заказе такси. Или хотя бы точно знали, откуда они хотят уехать.И домой - спать. Со всеми пятью суммарными кошаками в обнимку. Умудриться не проспать и попасть таки на концерт Джема. Доделать модуль по Шедоурану. Допереводить книгу эвтанатос.
... и таки да, после четырех месяцев практически полной самоизоляции мне хочется, наконец, общения...

---

Эвтанатос. Перевод книги традиции. глава 2.

АРЬЯ
But I've a rendezvous with Death At midnight in some flaming town, When Spring trips north again this year, And I to my pledged word am true, I shall not fail that rendezvous. — Alan Seeger, "Rendezvous"

"Это - Смрти. Джулия. – «То Что Припомнено» " Старейший говорил четким, мягким голосом, показывая на внезапно изменившийся пейзаж. Теперь их окружали ослепительно белые стены, ярко расписанные красками и отделанные цветной галькой. Подушки для чаепития куда-то исчезли, вместо них появились гладкие, влажные каменные ступени. Джулия поразилась произошедшим изменениям, нежности запахов, звуков и ощущений... и заметила, что магическое восприятие Времени складывалось в фугу, в которой Прошлое, Настоящее и Будущее звучали, подобно отдельным нотам. «Словно проживаешь сразу целую жизнь, - размышляла она. - Или много жизней.
"Когда-то я жил в этом городе," сказал Тэкстанг. " Каждый день я приходил, чтобы искупаться в этом бассейне. Солнце над нами - солнце Индии, такое, каким оно было за три тысячи или четыре тысячи лет до рождения Будды.
Мои люди жили здесь на берегу реки Сарасвати, и мы были цивилизованными задолго до европейцев. Скоро о нас забудут. Потом нас назовут "Арья." или арийцы. Тогда мы называли себя"Йенн." или "люди большой реки." Мы обладали развитой архитектурой и сельским хозяйством; знали астрономию: среди нас были великие мудрецы, писатели и поэты; наша религия находилась в гармонии с Землей и вселенной, такой нет больше, разве что Dreamspcakers и их род еще помнит о ней. Я был торговцем, но бросил свое богатство, чтобы присоединиться к безумным священникам в лесах.
"Следуйте за мной." сказал он, и они вышли наружу. Яркий, слепящий солнечный свет заставил Джулию зажмуриться. вдалеке играла музыка. На соседней улице она увидела торжественную процессию, мужчин и женщин, часть из которых была в балахонах, а часть - почти обнажены. Они несли разноцветные знамена, яркие флаги развевались на шестах, которые были выше крыш домов. Неровные ряды поющих, танцующих людей следовала за знаменосцами, неся глиняные кувшины и подносы зерна на плечах.
"То здание на холме является нашим храмом, но сегодняшний фестиваль будет проведен в другом месте. Процессия идет от северного леса на речной берег, а храм построен ровно между ними. Это - летнее солнцестояние, и бог, которому мы поклоняемся, Бог Животных и Диких Мест, сегодня равен своей супруге. Завтра его леди, богиня, которую я не буду называть, станет сильнее него, и будет править до зимнего солнцестояния.
Все это - часть Великого Колеса — умирание года, и возрождение весной. Вы знаете это, и они тоже, но слишком часто об этом забывают."
Пейзаж снова изменился , и двое магов,стояли на бесплодном склоне, покрытом сухой, крошащейся травой. Такстанг уверенно шел впереди, и Джулия изо всех сил пыталась не отставать от него, скользя на сухой траве. Вдалеке другая процессия прокладывала свой путь через пустошь. Неровная линия пешеходов, гонящих перед собой тощих животных, смешалась с телегами, лошадями и вьючными животными. Когда маги приблизились Джулия заметила остатки флагов, увиденных ей в большом городе, теперь ими были привязаны корзины к спинам скота и ослов.
"Эти останки народа Сарасвати. До Рождества Христова еще две тысячи лет. Их река пересохла, и они были вынуждены покинуть свои дома на милость песка. Существует поговорка: "Тысячу лет стоит город , тысячу лет лежит пустыня". Это часть Великого Колеса, - отдавать города и дома времени и природе. Цивилизации тоже имеют жизненные циклы . "
Возле ближайшей от них колонны старик в рваном священническом облачении кричал беженцам что-то ободряющее.
"Это я сам, в этом воплощении," продолжил Такстанг ", на этот раз меня учили этому служению от рождения, в последние годы перед отъездом Сарасвати. Это было не лучшее время, для того, чтобы быть Рши - магом или жрецом. Мы не смогли защитить нашу землю от пустыни, как и объяснить это опустошение доступно или утешительно. Вместо этого мы организовали переселение еще живых: нам приходилось доверять видениям, в которых мы видели лучшие земли на юге, и просить людей довериться нам и духам, которые говорили с нами. Чтобы спасти наш народ, мы должны были оставить тех, кто мог идти, хотя это означало смерть. Мы должны были позволить слабым умереть, хотя это были наши братья и сестры, наши родители и дети ".
Старый жрец отвернулся от своей паствы для того, чтобы осмотреть горизонт и складки сухих холмов. Он резко крикнул, затем проворно вскочил на спину неоседланной лошади. Ударив коня по каблуками, он поскакал к группе мужчин с копьями. Джулия видела, как он указывает на запад, на низкое полуденное солнце .
"Они вот-вот будут атакованы," сказал Такстанг.
Джулия нахмурилась, переминаясь с ноги на ногу.
"Их животные по-прежнему представляют некоторую ценность. Да и работорговля в то время процветала." Он вздохнул. "Я умру сегодня, но их путешествие продолжится, и арийцы - Благородные - достигнут юга непобежденными. Когда они дойдут до Ганга, то станут жесткими, безжалостными и закаленными. Со временем они поймут, что им нравятся битвы и бури, солнце и сильный ветер, дующий в спину ".
Облако пыли заклубилось над западными холмами, и беженцы в середине колонны, увидев его, зашагали вдвое быстрее. Копьеносцы в передних рядах с трудом пробивались сквозь скот и телеги, чтобы занять позицию лицом на запад.
"Мы пойдем дальше. Вы молодыми и цивилизованы, а это сражение будет слишком кровавым. Кроме того, не следует переживать собственные смерти слишком часто."
Он махал рукой в увольнении, и поля исчезли. Теперь эти два волшебника сидели на подоконнике высокого окна, ноги, свисающие по краю. Большая и оживленная городская улица лежит ниже их, и Джулия сморщила нос в запахе, повышающемся с нее.
Это - их новый город. Коричневая линия на расстоянии, которая является Cangcs. Те кирпичные здания - богатые мужские здания. Ниже нас рынки, и там лачуги, где бедные мужчины живут. Как беженцы, Arya должен был сотрудничать, чтобы жить. У каждой мужчины и женщины была их задача, и они воспитывали своих детей, чтобы сделать то, что они сделали. Здесь, люди все еще передают профессии вниз семейная линия, и кастовая система - jati - общество правил."

He waved his hand in dismissal and the grasslands disappeared. Now the two mages sat on the sill of a high window, legs dangling over the edge. A large and busy city street lay beneath them, and Julia wrinkled her nose at the smell rising from it.
This is their new city. The brown line in the distance, that is the Cangcs. Those brick buildings are the rich men's houses. Below us are the markets, and over there are the shacks where the poor men live. As refugees, the Arya had to work together to live. Every man and woman had their task, and they raised their children to do what they did. Here, the people still pass professions down the family line, and the caste system - jati - rules society."
He turned to point across the room, to the view from another window. "That is the temple quarter of this neighborhood. You can sec that there arc many different shrines — that is a new thing. Those many gods hide the cowards behind the conquerors' face." Takstang settled back against the edge of the wall. The Arya became physically very strong in their journey, and seemed brave to themselves and to the people they conquered for this land. But all arc mistaken. The Noble Ones are not brave. Their hearts are afraid of the Great Wheel now. They will not listen to the Rshis who tell them they must die and return, suffer in that life and return again to complete the Cycle. They have created new gods to comfort them and an afterlife of rest and peace, and they say this is truer and better than the old ways."
"Lots of people don't believe in reincarnation," said Julia.
"I know. And perhaps there is nothing wrong with that. But the Rshis here worried that the people would neither rejoin the Cycle nor make it to their heavens, but would stay to haunt the living and upset the Great Wheel."
"Like wraiths?
"Exactly like wraiths." the old Euthanatos said sharply.
"So." He continued. "The people and their new religion lived in the cities, and some Rshis joined them - the first seeds of the Celestial Chorus in India. The Arya made politics and war on each other and the lands around them, and married locals to end wars and unite little kingdoms. The old- religion Rshis and their families soon left for new lands, cast and south, going into Bengal and Deccan, further south into the lands of the Dravidians. and north into the foothills of the Himalayas. Eventually, all the Sarasvati peoples will forget themselves. The Vcdas they composc will record only their "proud" name, and that they came from the northwest. Still later, scholars who study these Vcdas will conclude that the Noble Ones were white, that they came down from the northlands as the Creeks do ccnturics from now, or that they were Asians, crossing the mountains as did the Chinese. Those theories arc wrong. Our cycle begins on the Sarasvati. All else is mud from its banks and water from its currents."

@темы: Эвтанатос

---

Он-лайн ресурсы по шедоурану

tss.dumpshock.com/

shadowrun.wikia.com/

---

Шедоуран. Магия.

Those able to actively interact with the magical energies of the Sixth World are known as “awakened.” An awakened character's power in magic is linked to their Essence statistic. Because of this, most magically active individuals attempt to avoid cybernetic enhancement, which lowers Essence.

Path

A magic user's approach to working with mystic energy is called their Path. The Awakened fall into three general Paths: Magicians, Adepts, and Mystic Adepts.
MagiciansEdit Magicians sectionEdit

Magicians are able to cast spells, summon spirits, and create magical artifacts called "foci". All magicians follow traditions that determine their understanding of magic. The two most common traditions are the Hermetic and the Shamanic, although others exist as well, like the Druidic and Wiccan traditions (last one practised by Witches). Some magicians have a special bond to a so called "Mentor Spirit" who guides them in their magical development.

Hermetic magic is a "logical" approach to magic in which the magician studies theories of the nature of magic and how to harness it as an individual. It is one part chemistry, one part philosophy, one part mathematics, and yet none of them at the same time. Users of hermetic magic are called "mages".

Shamans are magicians who live in accordance with the natural world. Most of them feel especially bonded to a specific mentor spirit who they call a totem. It is this spirit that gives the shaman their magic, teaches them their spells, and gives their lives purpose. A shaman can fight against his/her totem, but in the end, it is fighting against oneself.


Adepts use magic internally in order to accentuate their natural physical abilities. Adepts can run on walls, use mundane objects as deadly thrown projectiles, shatter hard objects with a single unarmed blow, and perform similar feats of incredible ability. All adepts follow a very personal path (Path of the Warrior, Path of the Artist, etc.). This path normally determines their abilities which might be very different for any two adepts: while one might demonstrate increased reflexes and facility with firearms, a second might possess unparalleled mastery of the katana, and a third might be able to pull off incredible vehicular stunts.
Mystic AdeptsEdit Mystic Adepts sectionEdit

Mystic Adepts are half magician and half adept. They distribute their magic power between the abilities of both.
Categories of MagicEdit Categories of Magic sectionEdit

An awakened character can use five different categories of magic: Sorcery, Conjuration, Enchanting, Adept Powers, and Metamagic.

Most of these types of magic cause a phenomenon known as "Drain", mental or sometimes physical fatigue. The more powerful the magic, the more serious the drain. In extreme cases the drain may even be lethal.
SorceryEdit Sorcery sectionEdit

Sorcery deals with casting spells which fall into the categories Healing, Combat, Detection, Illusion, and Manipulation. In order to cast a spell on a target, a magical link is required, either line-of-sight, or touch, or a ritual connection to the target (like some hair or blood). Magicians may cast any spell they have learned beforehand. Spellcasting causes drain.


Conjuration is the art of summoning, controlling, and banishing spirits, intelligent beings created from magical energies. Spirits are able to do a number of services for the magician who summoned them. Conjuration causes drain.
EnchantingEdit Enchanting sectionEdit

Enchanting deals with the creation of foci, magical artifacts, which can support a magician in other magical tasks. Enchanting does not cause drain, but requires material resources as well as karma.


Adept powers are often comparable to the effect of spells, but with several differences. They do not cause drain, they are always active, and they cannot be dispelled. On the other hand an adept is much more restricted in the number of powers he can master, than a magician is about the number of spells he knows.
MetamagicsEdit Metamagics sectionEdit

Metamagics are special magical techniques that can only be handled by awakened characters that have reached a higher understanding of magic by undergoing initiation. The possible benefits include hiding their magical nature from others, making the effects of spells permanent, or being able to better resist drain.

---

Средневековый бестиарий

В изображении всяких загадочных и странных созданий проявилась существенная черта образа мышления Средневековья: его любовь к чудесному и фантастическому. Средневековое воображение заселяло чудовищами дальние и неизведанные территории. География химерического концентрировалась на Востоке. Обитая, вообще-то, по всему свету, чудовища явно предпочитали Индию и Эфиопию (сливавшиеся в воображении средневекового человека почти воедино). Индия вообще со времен Александра Македонского рисовалась страной чудес. Однако сама традиция не ограничивается средневековым периодом - ее истоки следует искать ранее. Своих чудовищ Средневековье унаследовало в основном от античности. Версии можно видеть на арабском Востоке (рассказы о Синдбаде-мореходе), в позднесредневековой живописи (полотна Босха и Брейгеля).
Уже древние греки сублимировали многие инстинктивные страхи в образах мифологических чудовищ - грифонов, сирен и т. д., но также рационализировали их вне религиозной сферы: античные писатели придумали расы чудовищных людей и животных, которыми они заселили далекий Восток. Геродот в своих «Историях» рассказывал о сатирах и кентаврах, о красных муравьях-золотоискателях исполинского размера, о змеях с крыльями летучих мышей и пр. В IV веке до н. э. греческий писатель Ктесий Книдский описал сказочных чудовищ Индии. Около 300 года до н. э. другой грек - Мегасфен - собрал в трактате об Индии известные его времени сведения о чудовищах. В этих сочинениях впервые появляются описания диковинных народов и существ, которые потом будут так долго волновать воображение людей европейского Средневековья. Здесь и обитающие на Востоке безротые существа, питающиеся запахом жареной рыбы и цветочным ароматом (леуманы), и люди с длинными ушами и одним глазом, и люди с головой собаки, из пасти которых вместо человеческой речи вырывается собачий лай (киноцефалы). Средневековый человек не только не мыслил себя в отрыве от своих чудовищ - он даже признавал свое родство с ними. Было известно, что фавны - прямые потомки древних пастухов, а киноцефалы и вовсе наши братья по духу. Обсуждая с пресвитером Римбертом животрепещущий вопрос о том, стбит ли крестить псоголовых, монах Ратрамн приходит к выводу, что, конечно же, стоит: ведь они по всем приметам обладают мыслящей душой и представлениями о нравственности1.
Сведения этих писателей почти полтора тысячелетия были единственным источником знаний об Индии и других азиатских странах. Их позаимствовали в I веке Страбон и Плиний Старший в качестве основы географических описаний, а в III веке писатель Юлий Солин составил компиляцию из всех таких сочинений - «Собрание достопамятных вещей». В Средние века описаниям чудовищ были посвящены произведения специального жанра, так называемые бестиарии, повествующие о животных - вымышленных и реальных. Эти рассказы о чудовищах сопровождались толкованиями в духе христианской символики. Традиции античной «химерической» гибридизации в них иногда перекликаются с христианской догматикой. Например, трое из четырех евангелистов ассоциировались с животными: Иоанн - орел, Лука - бык и Марк - лев (символом Матфея был ангел). Заметим, что среди всех реальных животных наибольшую популярность в готических бестиариях имел лев. Образ этого существа некогда служил метафорой для восхваления ассирийских и персидских царей. Христианская церковь унаследовала эту традицию, отождествляя льва с Христом - «королем иудейским». Богословы сравнивали льва, который якобы заметал свои следы хвостом, со Спасителем, незримо странствующим среди людей. Считалось, что если львица родит мертвых львят, то через три дня к ним придет отец-лев и оживит их. Еще одним распространенным поверьем было то, что больной лев мог исцелиться, съев обезьяну (олицетворение зла в раннехристианском символизме). И наконец, люди полагали, что лев всегда спит с открытыми глазами, представляя собой образец бдительности и осторожности, - именно поэтому статуи львов охраняли памятники, могилы и входы в церкви, а также удерживали в зубах дверные ручки-кольца. Однако готический лев также мог обозначать и нечто негативное. Так, если львиная голова украшала дверные пороги либо держала в зубах ягненка, такой «царь зверей» был воплощением дикой злобы (в определенных случаях - гордыни, одного из смертных грехов). Другие символические животные из готического бестиария - овен (пастырь, ведущий стадо), собака (преданность), лиса (хитрость, искусность, реже - смерть), обезьяны (грехопадение человека), коза (всеведение) и козел (плотский грех).
Описания животных черпались в основном из «Естественной истории» Плиния Старшего. Другой источник этих заимствований - возникший в Александрии во II веке «Физиолог», содержащий 49 рассказов об экзотических животных, деревьях, камнях и пр. В частности, эти сочинения были широко использованы Исидором Севильским в его «Этимологиях». В XII-XIII веках описания чудовищ становятся неотъемлемой частью энциклопедически) трактатов (получавших название «Образ мира» или «Зерцало») Цель подобных сочинений - воссоздать естественную историк мира со дня творения. В них включались специальные разделы с далеких странах, в частности об Индии, с соответствующими описаниями чудовищ. Так, например, разделы «О чудовищах» или «0( Индии и ее чудесах» можно найти у Рабана Мавра, Гонорш Августодунского, Винцента из Бове, Альберта Великого, Гервасю Тильберийского, Варфоломея Английского, Брунетто Латини и др. В эпоху крестовых походов хронист Фульхерий Шартрский и писатель Жак Витрийский увлекались описанием сказочных животных, которых крестоносцы не замедлили открыть в Святой земле. В литературе того времени можно ознакомиться с генеалогией монстров, их физиологией и анатомией, особенностями поведения питания и размножения. Даются и практические советы: как правильно охотиться на чудовищ (хелка надо ловить, когда он спит, убить можно не иначе, как разрубив ему голову) и как использовать различные части их тел (там, где будет сожжен клок шерсти крохотного слона, никогда не появится дракон, а пепел оноса, смешанный с его же кровью, - эффективное средство от сумасшествия и камней в мочевом пузыре).
Например Борхес в своей «Книге вымышленных существ» писал: «По своему многообразию мир фантастических существ дол жен был бы превосходить реальный, ведь фантастическое чудовище - всего лишь комбинация элементов, встречающихся у живых существ, а количество таких комбинаций практически бесконечно. Мы могли бы произвести на свет бесчисленное множество существ, созданных из рыб, птиц и рептилий. Нас ограничивали бы только два чувства - пресыщение и отвращение. Общее число чудовищ велико, но подействовать на воображение могут совсем немногие. Фауна людской фантазии гораздо беднее фауны Божьего мира».
Сознание средневекового человека было населено многочисленными образами различных мистических созданий, якобы существующих абсолютно реально. Чего стоит, например, гуль - жуткая тварь с мерзкой внешностью, и запахом, гробокопатель и пожиратель разлагающихся останков, не гнушавшийся, однако, и какой-нибудь свежатинкой, скажем, странниками из торгового каравана, забредшего в посещаемые гулями местности (некрополи и кладбища, руины, подземелья, лабиринты). В особенно больших количествах гулей якобы можно встретить на местах схваток, недавних побоищ. Женская форма гуля способна принимать внешность прелестной девицы для того, чтобы без лишних хлопот приканчивать неосторожных. «Очаровательны» также гравейры с костяными гребнями на черепе, мощными зубами, которыми они дробят кости, и длинным тонким языком, чтобы вылизывать оттуда разложившийся мозг и жир.
А вот для особенных ценителей экзотики - скоффин, или кокатриксия, орниторептилия, то есть не пресмыкающееся, но и не птица. У него тело ящерицы, крылья нетопыря, а морда и ноги, как у петуха. Ниже длинной шеи у него - кожистые бусины, огромные, в два раза превосходящие по размерам индюшачьи. В раскинутых крыльях в среднем больше четырех футов. Нападая, он атакует в прыжке, выставив когти, щелкая клювом, а также использует длинный хлыстообразный хвост, сбивая им с ног и орлиным клювом приканчивая жертву. Диковинная живность в изобилии населяла сушу и море, воздух и огонь, поверхность земли и преисподнюю. Для средневекового человека, впрочем, саламандры и гарпии были ничуть не более вымышленными, чем крокодилы и гиппопотамы, с которыми они на страницах тогдашних трактатов и соседствуют. Люди же «черные телом, совсем как эфиопы», конечно, поражали воображение, но, в общем, были явлением одного порядка с панотиями (владельцами огромных, как одеяло, ушей), скиоподами и бамиями (у которых рот и глаза на груди), не говоря уже о давным-давно известных киноцефалах-песьеголовцах, - то есть чем-то совершенно естественным: живущими, как сказал монах Ратрамн, «на самом деле не вопреки законам природы, но выполняющими свое предназначение, ибо законы природы установлены Господом».
Вера в чудовищ оставалась чрезвычайно стойкой на протяжении всего Средневековья, поскольку велико было уважение к мудрости древних. Но с точки зрения христианства чудовища представляли собой загадку. Средневековый образ мира имел строго упорядоченный иерархический характер - мир мыслился Божьим творением, где все твари располагаются в символической иерархии. Чудовища занимают в этом универсальном миропорядке совершенно непонятное место, находясь за пределами упорядоченного мира. Над этой загадкой ломали голову многие Отцы церкви. Уже Августин утверждал, что чудовища - неотъемлемая часть тварного мира и созданы Творцом не по ошибке. А вот Бернар Клервоский отказывался размышлять над этой проблемой, полагая, что творение Бога так велико, что его не может вместить ум человека. Оставляя в стороне острый вопрос о том, создал ли чудовищ Бог или дьявол, средневековые авторы предпринимали немало усилий для того, чтобы придать им христианский колорит и морально-религиозные истолкования.
На протяжении всего Средневековья отношение церкви к чудовищам было неоднозначным, оно колебалось между признанием их творениями Бога (некоторые, например киноцефалы, даже фигурируют в драмах литургических) и осуждением веры в них как языческого предрассудка. Античные химеры имели право вести в своем язычестве вполне хаотическое существование, но жизнь чудищ христианского мира была очень осмысленной: каждое что-нибудь символизировало. Стремясь вписать чудовищ в христианскую концепцию, их рассматривали как религиозные и моральные символы: великаны интерпретировались как воплощение гордыни, пигмеи - смирения, леуманы - монахов, киноцефалы - ссор; огромные чудовища были символом изобилия и т. д. Безносые люди обозначали «глупцов, лишенных носа разборчивости», а шестирукие жители Индии - «усердных, которые трудятся, чтобы обрести жизнь вечную». И даже бородатые женщины с «плоскими приплюснутыми головами» не оскорбляли взора, а напротив, символизировали «людей добропорядочных, которых с прямого пути церковных предписаний не склонить ни любовью, ни ненавистью».
В списке наиболее часто упоминаемых средневековыми писателями чудовищ - единорог, свирепое и дикое животное, которое, по словам Ктесия Книдского, может приручить только непорочная дева (потому единорог рассматривался как символ чистоты и даже символ Христа). Ктесий, а вслед за ним и средневековые авторы сообщали, что в Индии из рога этого животного делали сосуды, которые разбивались, когда в них наливали отраву. Именно поэтому синьоры стремились заполучить рог единорога.
Впрочем, некоторые чудовища оставались лишь знаком экзотического мира, как, например, мантикора - животное с головой женщины, туловищем льва и хвостом скорпиона; у нее голубые глаза, три ряда длинных зубов и красный острый язык, используемый как жало. К такому же миру чистой экзотики относится сциапод - существо огромных размеров, укрывающееся в пустыне от жары в тени собственной единственной ноги: во время проливного дождя или под палящими лучами солнца он ложится на землю и поднимает вверх ногу, которая служит ему зонтиком. При помощи своей ноги сциапод может также быстро передвигаться.
Перечисление экзотических животных дополнял список чудовищных народов: макробы (исполинских размеров люди, ростом от 10 до 12 футов, отличающиеся необыкновенным долголетием), ихтиофаги (жители Центральной Азии, питающиеся исключительно рыбой), аримаспы (человекообразные существа с вывороченными вовнутрь ступнями, имеющие по 8 или 16 пальцев на каждой ноге), левкокроты (существа, превосходящие всех остальных по скорости передвижения, имеющие тело осла, львиную грудь и огромную пасть до ушей, а голосом подражающие человеку), гиппоподы (существа с лошадиной ногой, также обладающие способностью очень быстро передвигаться) и т. д.
Описания этих чудовищ были частично заимствованы из античной традиции, частично возникли в лоне средневековой культуры. Постепенно в Средневековье сформировалась традиция считать, что все твари созданы по образу и подобию Бога, а все, что отдаляется от божественного образа, чудовищно. Бытовало мнение, что чудовищное обличье макробов, ихтиофагов - отражение их душ, которых, видимо, не коснулось слово Божье, и потому они скорее принадлежат царству зла. Этот стереотип легко срабатывал в сознании путешественников, знакомившихся с неизвестными народами. Людям, посещавшим Центральную Азию, достаточно было лишь отметить такую черту азиатских народов, как привычка питаться змеями или черепахами, чтобы воспринимать их как чудовищ. Так возникают образы чудовищных народов в трактатах путешественников и миссионеров.



Со временем образы чудовищ проникают и в иконографическую традицию. Европейская церковная архитектура XII-XV веков породила немало странных существ, внешний вид которых говорит о нездоровой, но, бесспорно, богатой фантазии древних зодчих. Эти каменные, металлические и деревянные чудовища являются теми немногими представителями средневекового зверинца несуществующих монстров, которые могут быть с полным правом названы готическими. Уже в X-XIII веках они изображаются на капителях и порталах романских соборов. Их можно видеть в скульптурном убранстве французских храмов в Везеле и Оне. На тимпане собора в Везеле изображено чудовище с огромными ушами; под изображением - новозаветная максима: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всякой твари» (Марк 16, 15). С осуждением отзывался о подобных изображениях знаменитый Бернар Клервоский: «Что означает это смешное уродство?.. эти нечестивые обезьяны... чудовищные кентавры, играющие на арфе ослы... существо с несколькими телами и одной головой... или существо с несколькими головами и одним телом... здесь четвероногое существо со змеиным хвостом... там рыба с хвостом четвероногого?..». Критика и явный интерес - видимо, такое двойственное отношение к изображению всяческих странных бестий характерно для средневековой церковной традиции в целом.
Кого же изображали чаще всего?
Наиболее популярными готическими монстрами являются горгульи (франц. gargouille, англ. gargoyle - от позднелатинского gargulio - глотка) и химеры. Их часто путают, называя горгулий химерами и наоборот. Различие между ними весьма условно, однако оно скрывает в себе некоторые весьма любопытные секреты происхождения этих классических представителей готического бестиария.
Химера средневековых бестиариев - это не легендарное чудовище из древнегреческой мифологии, а скорее общеизвестный принцип создания фантастических существ путем соединения частей тела каких-либо несхожих животных в одно целое.
Самое известное упоминание о Химере содержится в шестой песне «Илиады». Там описывается огнедышащее существо - дочь Ехидны и Тифона, имевшее туловище козы, хвост змеи, а переднюю часть, как у льва.
О Химере говорится в седьмой песне «Энеиды» Вергилия. Комментатор Сервий Гонорат выдвинул гипотезу, согласно которой «химера» является метафорой, обозначающей одноименный вулкан в Ликии: у его основания живут змеи, на склонах пасутся козы, а » наверху горит огонь и, вероятно, имеется логово львов.
Готические химеры совершенно не похожи на свой многоликий древнегреческий прототип. Они приобрели всемирную известность благодаря статуям, изображающим человекообразные фигуры с крыльями летучих мышей, козлиными рожками или змеиными головами, лебедиными шеями или орлиными копями, установленным у подножия башен собора Парижской Богоматери. Древние греки считали, что Химера вызывает штормы, всяческие опасности на земле и на море. Средневековые архитекторы отошли от хтонической сущности этого чудовища, используя химеру в качестве 4 аллегорического воплощения человеческих грехов (падшие души, которым был запрещен вход в церковь и которые были превращены в камень за все свои земные грехи). Слово «химера» употребляется также во многих европейских языках для обозначения ложной идеи, пустого вымысла, а также какого-либо фантастического существа-гибрида.
Готическая химера ничем не отличается от горгульи - это та же уродливая тварь с телом обезьяны (или человека-горбуна), козлиными рогами, крыльями летучей мыши и т. п. Разница заключалась в том, что горгулья представляла собой особый элемент архитектурного дизайна, призванный выполнять не только художественные, но и вполне бытовые функции. Горгульи прикрывают удлиненные водостоки готического собора (либо сами выступают в качестве таковых, выводя осадочную влагу из пасти,- вспомним латинскую этимологию слова «горгулья»), благодаря которым дождевая вода льется на землю на определенном расстоянии от фундамента здания и не подмывает его. Иначе говоря, горгульи - это дренаж, оформленный в виде какой-либо гротескной фигуры.
Несмотря на то что горгульи являются типичными готическими чудовищами, их собственное происхождение уходит корнями в глубь веков - к Древней Греции и Египту. Цивилизация Древнего Египта знала рекордное по тем временам количество зооморфных богов, а египтяне были одними из первых народов, начавших активно применять образы подобных существ в живописи и архитектуре. Греческая мифология также активно эксплуатировала истории о различных гибридных созданиях (не имевших, в отличие от персонажей египетских верований, статуса высших божеств). О Химере было сказано выше, также здесь будет уместно вспомнить гарпий, кентавров и грифонов (грифов). Статуи последних украшали крыши греческих хранилищ и даже простых домов - ведь считалось, что грифы охраняют легендарное золото Зевса в Скифии (территория северного Причерноморья) от аримаспов - бойких одноглазых людей, постоянно пытавшихся украсть его.
Водосточные желоба как элемент устройства домов Древней Греции встречались нечасто, однако в том случае, если они выходили не по углам крыши, а под ней (в середине стены), тогда водосток оформлялся в виде каменной головы льва с распахнутой пастью (позже лев стал одной из составляющих образа горгульи). Это символизировало могущество Греции, защищаю жителей дома от врагов и отпугивало злых духов.
С достаточной долей уверенности мы можем предположить, что первые горгульи (в их хрестоматийном варианте) появились к началу XII века.
В мире нет ни одной горгульи, которая была бы похожа на другую, - ведь скульпторы пользовались полной свободой при выборе зоологических прообразов для изваяния очередного монстра. На протяжении всего готического периода истории европейской культуры облик горгулий был достаточно разнообразен. Первоначально они имели весьма скромные размеры, а в их внешности доминировали звериные черты. К XIII веку горгульи стали крупнее (до одного метра в длину) и человекообразнее. А XIV век ознаменовался для них увеличением числа мелких деталей - горгульи стали изящнее и легче, однако удельная доля гротеска и карикатурности в таких скульптурах заметно возросла. В XV веке горгульи потеряли часть своего демонизма, компенсировав эту утрату общей выразительностью мимики и большим разнообразием поз. Эволюция готического стиля в искусстве привела к тому, что горгульи постепенно выходили за рамки религиозной тематики и к XVI веку превратились в обычных каменных уродцев - отталкивающих, но уже почти не страшных для обывателя.
Существа же, не выполнявшие функции украшений водостоков, назывались химерами.
Достаточно обоснованными кажутся предположения, согласно которым горгульи, в соответствии со своим древнегреческим происхождением, выполняли обязанности по защите дома от злых духов. Это может объяснить их редкостную уродливость - каменные истуканы либо отпугивали силы тьмы, либо, возможно, заставляли их думать, что это здание уже занято другими адскими тварями.
Кроме того, Фрэнсис Блай Бонд - английский историк архитектуры - высказал предположение, что соборные горгульи могли быть своеобразными «слугами» церкви - дьявольскими созданиями, узревшими силу Господа и перешедшими на его сторону.
Существует интересная легенда о происхождении горгулий, сюжетным базисом для которой послужила практика использования этих монстров в готической архитектуре. Примерно в 600 году н. э близ реки Сена поселился дракон по имени Ла Гаргуль. Он заглатывал целые суда, жег лес своим огненным дыханием и изрыгает столько воды, что ближайшие деревни гибли от наводнения. В конце концов жители Руана решили умилостивить дракона при помощи ежегодных жертвоприношений. Хотя Ла Гаргуль, как и всякие другой дракон, предпочитал прекрасных девственниц, хитрые французы умудрялись заговаривать ему зубы и подсовывать преступников. Так продолжалось много лет, пока однажды в Руан ж приехал священник Романус. Узнав о ненасытном драконе, священнослужитель заключил с руанцами сделку: за избавление от Ла Гаргуля они должны будут принять христианство и возвести в деревне церковь. Битва Романуса с драконом окончилась вполне успешно - при помощи святого креста священник поверг эту бестию на землю, а местные жители обложили тело дракона хворостом и сожгли. Однако шея и голова Ла Гаргуля не поддались пламени - ведь они были закалены его огненным дыханием. Через некоторое время несгоревшие останки чудовища были выставлены на крыше построенной церкви в память о славном подвиге Романуса
В конце XII века изображение чудовищ становится излюбленным мотивом книжной миниатюры. В XII-XIII веках чудовищные народы и чудовища становятся объектом изображения на средневековых картах. Наиболее известна так называемая Герефордская карта последней четверти XIII века. Нарисованная разноцветными чернилами на пергаменте, она воспроизводила всю ойкумену в виде вписанных друг в друга символических фигур - пятиугольника четырехугольника, треугольника и круга. Внутри этих фигур изображались известные тогда страны, города, моря, а также семь чудес света и фантастические народы. В строгом соответствии со сведениями античных и средневековых авторов, в Индии изображались пигмеи и великаны, леуманы, мантикоры и единороги; в Эфиопии - сатиры и фавны, муравьи-золотоискатели, сфинксы и другие чудовища, заселяющие окраину христианской ойкумены, были тщательно изображены и на знаменитой Эбсторфской карте.
Новую страницу истории представлений о чудовищах открыли путешествия и миссии францисканских и доминиканских монахов в Центральную Азию и на Дальний Восток (Гильом Рубрук, Плано Карпини, Марко Поло и др.). Впервые средневековые люди устанавливают непосредственные контакты с Востоком - страной чудес, где со времен Александра Македонского никто из европейцев не бывал. В сочинениях путешественников и миссионеров подлинное восприятие Индии и других стран Востока смешивалось с фантазиями и рассказами о чудовищах и экзотических народах, известных из книг. В 1413 году бургундский герцог Жан Бесстрашный велел собрать самые популярные трактаты этих путешественников (Марко Поло и др.) и иллюстрации к ним в единый сборник, чтобы подарить его своему дяде герцогу Беррийскому. Сборник получил название «Книга чудес».
Традиция изображения чудовищ сохранилась и во времена позднего Средневековья в так называемой космографии, описаниях мира, подобных «Зерцалам» и «Образам мира» классического Средневековья. Например, «Послание о киноцефалах» от монаха Ратрамна к пресвитеру Римберту (VIII в.), «Книга о зверях и чудовищах» неизвестного автора, самые ранние списки которой относятся к IX веку; фундаментальный труд «О природе вещей» фламандского доминиканца Фомы из Кантимпрэ, анонимный трактат «О чудесах мира» (XIII в.); а также «Послание индийского царя Фарасмана императору Адриану», созданное на заре Средневековья и обраставшее причудливыми искажениями нескольких поколений переписчиков; энциклопедия Гонория Августодонского «Образ мира» (XII в.).
Среди книг позднего Средневековья наиболее известны «Книга природы» Конрада Мегенбергского (XV в.), сочинение Андре Теве «Достопримечательности антарктической Франции», «Космография» Себастьяна Мюнстера (XVI в.). Все это сопровождается насыщенными экскурсами в культурную историю химерической фауны.
Миниатюры этих трактатов дают представление об экзотических народах и чудовищах, которыми Средневековье заселяло неизвестную ему часть ойкумены. Эти образы придавали еще большую устойчивость существовавшим стереотипам.
Насколько вымышлены эти мифические существа? Есть ли какая-то мало-мальски реальная почва для того, чтобы найти им место в истории? Как писали братья Стругацкие: «Миф - есть описание реального события, увиденного глазами дурака и дошедшее до нас в обработке поэта». Действительно, вполне возможно, что часть этого невероятного зоопарка имеет вполне естественно-научную родословную, но преломленную через воображение человека того времени, склонного к мистике и преувеличениям. Например, истории о вервольфах скорее всего имеют под собой вполне реальные основания. Десятки письменных свидетельств повествуют об отдельных случаях нападений, происшедших в XVIII-XIX веках, когда волки установили настоящий террор, перестав охотиться на домашний скот и принявшись за людей. Но ни одна из них не сравнится по жестокости с историей о гигантском волке, унесшем за два с лишним года более шестидесяти человеческих жизней. «Чудовище из Живодана», или «Адский лесной пес», - так окрестили его жители окрестных деревень, и он вполне заслуживал свое прозвище. Большинство людей, не видевших этого волка, приписывало нападения очень коварному оборотню; другие считали, что это какое-то иное свирепое животное. Стали возрождаться старые слухи и легенды о сверхъестественных существах, которые издавна обитали в местном фольклоре. Жители боялись показаться на улице в одиночку, а с наступлением темноты деревни превращались в осажденные крепости.
Что бы не являлось причиной, за этот период ужасной смертью погибло более шестидесяти человек и больше двух десятков жителей было искалечено или сильно изранено. В конце концов зверь был убит2 и люди перестали погибать. Но кое-что в этой истории осталось неясным. Например, нападения осуществлял один зверь или их было несколько? Откуда у этого зверя, если во всем виноват он один, такая невероятная хитрость, и каким образом ему удавалось избегать всех ловушек, спасаться от облав, проводившихся на больших территориях знаменитыми и опытными охотниками на волков? Почему, вернее даже ЗАЧЕМ он нападал на людей, хотя в лесу было много дичи? И был ли этот хищник ДЕЙСТВИТЕЛЬНО всего лишь волком?
Монстрами по средневековой традиции считались и вполне реальные биологические и медицинские аномалии. Этих «чудовищ» рассматривали как наказания за грехи, вводили в теологический и политический контекст. Появление на свет детей с врожденными аномалиями, безусловно, связывалось современниками с войнами и природными катаклизмами - и как предзнаменование, и как последствие.
Связь между чудовищной внешностью и чудовищным поведением пытались найти средневековые алхимики, медики и вообще «мужи науки». Эта проблема стала предметом изучения знаменитого французского хирурга Амбруаза Паре. Его перу принадлежит трак-
тат о врожденных уродствах, который историк хирургии Ж.-Ф. Мальген называет одной из самых любопытных книг французского Ренессанса. В трактате «О монстрах» Паре сделал попытку свести воедино сведения обо всех известных ему природных аномалиях. Основную его часть составляют сведения о врожденных патологиях, которые Паре как врача интересовали в первую очередь. Но речь идет не только о человеческих патологиях: в разряд чудовищ у Паре попадают самые разноплановые явления - от сиамских близнецов до хамелеона, в разряд чудес - природные явления, такие как кометы, вулканы, землетрясения и др. Весь собранный материал увязывается в несколько блоков: человеческие уродства; медицинские казусы; притворство и симуляция; бестиарий; метеорологические явления; демонология. Трактат делится на четыре части (человеческие и животные чудовища, как физические, так и моральные; летающие, земные, небесные). Но основное место в трактате занимает феномен врожденных патологий.
Называя монстров знаками грядущих несчастий, Паре не фокусируется на этом, ему это не интересно. Он также не задается целью дать строгое определение монстра. Подлинный интерес он проявляет к причинам их появления. Таких причин Паре называет 13: слава Господня; гнев Господень; чрезмерное количество семени; слишком малое количество семени; воображение; большая или малая величина матки; поза беременной; удары по животу беременной; наследственные болезни; порча или гниль (семени); смешение семени; действия злобных нищих; демоны или дьяволы. Каждому описанному фактору соответствует определенный тип врожденной патологии.
Возникновение образов различных странных существ, чудовищ, мифических тварей и прочих аномальных явлений в античной и средневековой традиции объясняется, несомненно, психологической потребностью человека воплощать свои страхи в конкретных образах, чтобы от этих страхов освободиться. Представления о чудовищах тесно связаны и с представлениями о пространстве, и с иррациональными страхами человека перед незнакомым и недоступным. Чем дальше от знакомого мира, тем страшнее и фантастичнее выглядят чудовища.
---------------------------------------------------------------------------------------------------
1 «Послание о киноцефалах» от монаха Ратрамна к пресвитеру Римберту (VIII в.).
2 В желудке огромного волка нашли фрагменты человеческих костей, так что это действительно был зверь-людоед.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Весна...
А я сижу с гриппом и ангиной,больной и несчастный.. грустно...

---

Касаемо трубадуров и миннезингеров.

Увлечение Миром Тьмы серьезно расширяет мои знания по истории и географии. Вдобавок к ботанике. А вот нефиг было заводить себе кучу старых каинитов и помещать весь коллектив в Перу)

А так как Гийом при жизни трубадуром был - начал копать. Накопал интересное.

Хотя Гийом тоже интересен. Прошел с пафосной рожей мимо роз с куберами. Фиона решила, что присутствие такого банального существа в ее фригольде - непорядок. Зачаровала, утянула в сид и провела Рапсодию. Теперь милуются, как пара голубей.

Трубадуры (фр. troubadours, от окс. trobador, от окс. trobar — находить, слагать стихи) или, как их часто называют, менестрели — это средневековые поэты и певцы, чьё творчество охватывает период с 11-ого по 13-ое столетия, а расцвет его приходится на 12-ый — начало 13-ого века. Искусство трубадуров зародилось на юге Франции, его основным центром являлась область Прованс. Трубадуры писали свои стихи на языке ок - одном из романских языков, распространённом во Франции к югу от реки Луары, а также примыкающих к Франции районах Италии и Испании. Трубадуры принимали активное участие в социальной, политической и религиозной жизни общества, преследовались за критику католической церкви. Конец исскуству трубадуров положил альбигойский крестовый поход (1209-1229).

К искусству трубадуров было близко творчество труверов. Возникнув на юге Франции в тех же исторических условиях, что и поэзия трубадуров, лирика труверов имела много общего с ней. Если говорить точнее, труверы испытали прямое и очень сильное влияние поэзии трубадуров в связи с интенсивным литературным обменом.

Миннезингеры — немецкие лирические поэты-певцы, воспевавшие рыцарскую любовь, любовь к Даме, служение Богу и сюзерену, крестовые походы. Лирика миннезингеров сохранилась до настоящего времени, например, в Гейдельбергской рукописи. Слово «Миннезанг» используется в нескольких значениях. В широком смысле понятие миннезанг объединяет несколько жанров: светскую рыцарскую лирику, любовную (на латыни и немецком) поэзию вагантов и шпильманов, а также более позднюю «придворную (куртуазную) деревенскую поэзию» (нем. höfische Dorfpoesie). В узком смысле под миннезангом понимают совершенно конкретный стиль немецкой рыцарской лирики — куртуазную литературу, возникшую под влиянием трубадуров Прованса, Франции и Фламандии.